Вести от обезьяны. О медитации и о том, что хочет донести до вас суетливый обезьяний ум

Внутренний результат нашей бессознательной и вездесущей склонности изолироваться и объективировать других имеет двоякий характер. Во-первых, мы начинаем жить в достаточно узком, замкнутом мире. Чем сильнее изоляция и объективация, тем реже мы испытываем привязанность к людям в своём мире. Объекты так или иначе мертвы. Степень нашей объективации других – это степень нашей неспособности отдавать и принимать любовь и теплоту; испытывать такие чувства, как благодарность и уважение; ощущать глубокие вдохновение, трепет и удивление, которые способен от природы испытывать каждый человек. Психика человека не может обходиться без этих вещей. Сердце истощается без них. В таком случае восстановить связь и разрушить иллюзию объективации – значит начать избавляться от смятения и страха, которые как раз и движут обезьяньим умом.

Чогьям Трунгпа Ринпоче называл такое отстранённое переживание жизни «кокон». В коконе может быть удобно и тепло жить, но там очень сыро, темно и почти отсутствуют какие-либо возможности. Совершенно благоразумно выбрать такой вариант: здесь вы в безопасности, не так уязвимы, это зона комфорта. Однако это также и тюрьма. «То, что обособляет, изолирует», как говаривал мой бывший психотерапевт-супервизор. Если кажется, что вы оказались в материнской утробе, – по сути, вы находитесь в могиле.

Второй результат состоит в том, что объективация обращается против нас самих, и мы страдаем из-за развитого умения совершать насилие над собой.

Объективация себя

Наши травмы и возникающие в результате них убеждения заставляют нас отрекаться от каких-то своих частей и становиться «фрагментированными». Вспомним распространённое представление, будто проявлять жёсткость к себе, даже ненавидеть свои проявления, – необходимый момент совершенствования. Кажется, мы искренне убеждены, что если будем игнорировать себя или даже воевать с собой, мы обретём жизнь своей мечты. Снова процитирую великого Мартина Лютера Кинга: «Ненависть не может изгнать ненависть, это может сделать только любовь».

На другом конце спектра нашей самооценки находятся нарциссизм, самовозвеличивание и тому подобные вещи – которые, как хорошо известно, являются масками, которые мы надеваем, чтобы компенсировать собственные неуверенность и чувство никчёмности. Эгоцентризм – это особый, коварный род боли, и нередко мы хватаемся за спасительный трос, который оказывается кинжалом.

Эти внутренние процессы определённо проявляются в том, как многие люди, занимающиеся медитацией, подходят к своей практике. Нередко, приступая к медитации, мы даже не осознаём, что уже изолировались и настроились против самих себя. Подспудно мы имеем неявное намерение – заставить обезьяну умолкнуть, избавиться от тревоги и сложных эмоций и ненароком подменить опыт своего повседневного Я опытом более просветлённого Я. Как мы видели в главе 4, можно привносить в медитацию энергию ясности и решительности, и это необходимо, чтобы организовать упорядоченную практику. Однако для этого не нужно воевать с собой. Слишком часто мы подходим к медитации таким образом, что воспринимаем тело и дыхание как объекты и поэтому перестаём видеть их естественную мудрость и жизненную энергию. Мы осуждаем свой ум за суетливость, а свои эмоции – за то, что они не такие умиротворённые, какими, по нашим представлениям, они должны быть во время медитации. Мы злимся на свой гнев. Мы ненавидим себя за то, что проявляем недостаточно любви. Всякий раз, когда мы оставляем какую-либо часть своей личности, игнорируем её или боремся с ней, мы проявляем агрессию. Мы превращаемся в хулиганов на детской площадке, то есть в своей практике, поскольку бессознательно верим, что именно так можно достичь состояния будды. Мой первый учитель медитации Винни Ферраро любит говорить: «Мы пытаемся ненавистью достичь просветления».

Разве не дико осознавать, что та самая склонность к изоляции, та энергия, которая позволяет людям участвовать в такой кошмарной деятельности, как терроризм и торговля людьми, живёт и процветает также и внутри нас? Что она может проявляться даже в ходе нашей медитационной практики?

Медитация принесёт осмысленные, трансформирующие плоды, которые хочет получить каждый, лишь в том случае, если мы будем выполнять её с намерением восстановить переживание связи. Присутствие невозможно без обретения, пусть и постепенного, открытости по отношению к безграничной жизни внутри нас и в окружающем мире. Внимание и избирательная слепота взаимно исключают друг друга. Можно ли надеяться ощутить подлинную связь, если мы воспринимаем медитацию как действие, направленное против обезьяньего ума? Поэтому мы должны сразу же допустить, что, когда мы садимся выполнять практику, мы проявляем любовь к себе, а не просто заботимся о себе. Присутствие, эмпатия и связь тесно переплетаются между собой. Вообще говоря, внимание – орудие установления связи. В частности, по этой причине медитация обязательно подразумевает внимательность.

Практика сострадания