Ветер чужого мира

Зато по другим направлениям дела у нас шли неплохо. В присутствии растения я разобрал и собрал электромотор, но не был уверен, что пришелец понял, что там к чему. Я решил познакомить его с действием механической энергии и показал, как эта энергия вырабатывается мотором, а еще попытался объяснить, что такое электричество. Но очень скоро увяз, поскольку плоховато знал физику. Наверное, для растения электромеханика так и осталась темным лесом.

Правда, с автомобильным двигателем нам повезло больше. Мы уделили ему все воскресенье – разобрали, а потом собрали. И за моими манипуляциями растение наблюдало с живейшим интересом.

Работать нам пришлось в гараже с закрытыми воротами, а день, как назло, выдался жаркий. Уж конечно, чем в моторе ковыряться, я куда охотней провел бы выходной на рыбалке.

В общем, я до того вымотался, что наутро не услышал будильник и проснулся на час позже. Торопливо напялил одежду, побежал к гаражу, отпер ворота, гляжу – а там гость. По всему полу разложены детали мотора, и мой приятель, счастливый как слон, возится с ними.

Я едва не накинулся на него с топором, но вовремя взял себя в руки. Запер ворота и отправился на работу пешком.

Весь день я гадал, как инопланетянин ухитрился попасть в гараж. Может, накануне вечером проскользнул, когда я не видел? Или ему удалось справиться с замком?

А еще не давала покоя мысль, в каком состоянии я увижу машину, когда вернусь домой. Неужто придется полночи приводить ее в божеский вид?

С работы я ушел пораньше. Если предстоит возня с машиной, лучше начать загодя.

Мотор оказался полностью собран, а пришелец во дворе изображал из себя сорняк. Увидев его там, я убедился, что замок для него не препятствие, – я ведь помнил, как запирал утром гараж.

Я побился сам с собой об заклад, что машина не заведется, и взялся за ключ зажигания. Мотор заработал. Для проверки я поездил чуток по городу – полный порядок.

Для следующего урока я выбрал тему попроще. Взял плотницкие инструменты и стал мастерить скворечник. Вообще-то, скворечников на участке и так хватало, но надо было показать инопланетянину, как мы работаем по дереву, а что можно соорудить быстрей и легче, чем птичий домик?

Растение внимательно наблюдало и, похоже, все понимало, но я заметил в его поведении грусть. Я положил ладонь ему на ветку и спросил, в чем дело.

Ответом была все та же печальная реакция.

Меня это поставило в тупик. Почему гостю так интересно подражать моей возне с мотором и чем ему не нравится моя возня со скворечником? Разгадку я получил лишь через несколько дней, когда он увидел, как я рву цветы, чтобы украсить букетом кухонный стол.

И тут меня осенило.

Инопланетянин – растение. Цветы тоже принадлежат к миру растений, как и древесина. В смысле, древесина раньше была растением. И вот стою я с букетом в руке, а пришелец смотрит на меня, и думается мне, до чего же он будет потрясен, когда узнает больше про эти дела – как мы вырубаем леса, как выращиваем растения на еду и одежду, как выжимаем из них соки, как варим из них лекарства.

Гость не сердился на меня, не пятился в ужасе. Это была всего лишь печаль. А когда она находила на моего приятеля, тот выглядел самым несчастным существом на свете – несчастнее не вообразить. Рядом с ним алкаш, страдающий тяжелым похмельем, покажется сущим живчиком.

Если бы к этому времени мы научились полноценно разговаривать друг с другом, обсуждать такие вещи, как этика и философия, я бы, конечно, узнал, как относится гость к нашей культуре, эксплуатирующей растительный мир. Наверняка он пытался объяснить, но мне мало что удалось усвоить.

Как-то вечером сидели мы на ступеньках, глядели на звезды. Гость еще раньше показал мне свою планету, хотя, возможно, это была одна из планет, на которых он побывал. Я ведь получал от него только смутные мысленные образы и эмоциональные реакции. Вот этот мир – красный, раскаленный, вон тот – синий, холодный. Третий раскрашен во все цвета радуги. И это благостное, умиротворяющее чувство, как будто там дуют ласковые ветры, журчат фонтаны и чирикают в сумерках птицы.

Просидели мы так довольно долго, и вдруг он кладет ветку мне на руку и показывает растение. Должно быть, потратил немало сил, передавая мне этот образ, – картинка получилась очень ясной и четкой. Я увидел нечто чахлое, вялое – и несчастное; даже мой гость не выглядел так печально, когда на него находило. Мне стало жаль бедолагу, и пришелец принялся думать о доброте. А когда он думал о доброте, грусти, благодарности и счастье, все это било из него, как вода из поливочного шланга.

Теперь его стараниями эти душевные чувства забурлили и во мне – так распирали, что я боялся лопнуть. И вдруг я увидел, как задохлик в моем воображении ожил. Он рос, покрывался цветами, и вот уже передо мной чудо красоты – ничего восхитительнее я в жизни не видел. Созрели и осыпались семена. Вскоре над землей поднялись ростки, и были они тоже здоровы, полны жизненных сил.

Несколько дней я раздумывал об этом, причем подозревал, что подобные мысли впору умалишенному. И ведь не отвяжешься от них никак!