Ветер чужого мира

Интересно, не на спасенного ли мною пришельца накануне вечером лаяли собаки? Эти твари, в отличие от человека, должно быть, способны распознать существо из иного мира.

Итак, минимум семь гостей покормились на соседской клумбе, и всех, кроме одного, погубило минеральное удобрение, которым пользовался банкир Стивенс. Единственный выживший сейчас в моем огороде расправляется с салатом.

Почему же так реагируют на гостей салат, герань и цветы? Может, чужаки выделяют в почву какой-то яд, чтобы не допускать конкурентов в свою зону питания? Это не такая уж и натяжка, на земле есть деревья и травы, которые достигают той же цели различными способами. А может, пришельцы высасывают из почвы всю влагу и питательные вещества и другие растения просто-напросто погибают от голода и жажды?

Поломал я голову и над тем, как вообще могли инопланетные растения попасть на Землю и почему кому-то из них удалось выжить. Если они прилетели с другой планеты, у них должен быть корабль. Та яма на участке Пита, на Сороковом-северном, – возможно, место посадки. Пришельцы пополнили запасы продовольствия, а возле ямы выгрузили песок – свой эквивалент пищевых отходов.

Ну а что насчет семи гостей, которых я обнаружил? Они что, дезертировали с корабля? Или отправились в увольнение и попали в беду, как частенько бывает с нашими земными моряками?

Что, если корабль улетел, не дождавшись пропавших членов своей команды? В этом случае моего приятеля можно считать робинзоном. Или корабль все еще здесь, ведет поиски?

Я вконец изнурил себя подобными раздумьями, а потому лег спать рано. Но долго не мог уснуть, беспокойно ворочался. Когда же наконец задремал, явился пес – и давай шуровать в мусорном баке. Зря я надеялся, что давешняя взбучка отвадила его от моего участка. Бак громыхал вовсю – пес шатал его, пытался опрокинуть.

Я взял с плиты сковороду и вышел через заднюю дверь. Со всей силы швырнул посудину, но промахнулся на добрый десяток футов. И до того расстроился, что даже не пошел за сковородой, а вернулся в койку.

Через несколько часов меня заставил вскинуться визг перепуганной собаки. Я спрыгнул с кровати и подбежал к окну. Была ясная лунная ночь, и я прекрасно видел удирающего по подъездной дорожке пса – как будто его преследовал сам дьявол.

Нет, это был не дьявол. Растение. Одной веткой оно обвило собачий хвост, а остальными тремя вовсю охаживало моего недруга.

Они исчезли за поворотом, и я еще долго слышал панический визг и лай. Через несколько минут показалось растение, по-паучьи бегущее на своих восьми корнях по гравийному покрытию.

Вот оно свернуло с дорожки под куст сирени – похоже, решило дождаться там утра. Что ж, меня это устраивает. Если пес наберется смелости и вернется к баку, растение опять задаст ему жару.

И опять я долго не мог заснуть. Как же гость узнал, что мне не по нраву набеги на мою мусорку? Наверное, увидел – если здесь подходит это слово, – как я гнал собаку со двора.

Успокоенный мыслью, что мы с пришельцем начали наконец понимать друг друга, я погрузился в сон.

В воскресенье утром я занялся теплицей – надо было привести в порядок будущий дом неземного растения. А оно тем временем, выбрав в огороде солнечное местечко, изображало из себя большой и крайне уродливый сорняк, который я почему-то не удосужился выполоть.

К забору подошел сосед, чтобы дать пару бесплатных советов. По тому, как Стивенс переминался с ноги на ногу, я понял: его что-то гложет.

Наконец он решился:

– Странные дела, знаешь ли… Дженни клянется, что видела вчера, как по твоему двору разгуливало большое растение. И сынишка подтверждает. Говорит, эта штука даже погналась за ним. – Смущенно помолчав, он добавил: – Ты же знаешь этих мальчишек – чего только не нафантазируют…

– Точно, – сказал я.

Стивенс еще постоял, дал мне несколько подсказок и наконец пошел к своему дому.

Его слова встревожили меня. Коль скоро растение и впрямь вздумало гоняться за детьми, последствия могут быть крайне неприятными.

В теплице я проработал весь день, так ведь и впрямь работы было по горло, я лет десять откладывал этот ремонт. К вечеру я начисто выбился из сил.

Поужинав, я вышел на заднее крыльцо. Посидел на ступеньках, наслаждаясь тишиной и покоем. Но не прошло и четверти часа, как послышался шорох. Смотрю, а это растение выбралось с огорода и идет ко мне, перебирая своими корнями.

Оно устроилось рядом, и вот мы сидим, глядим на звезды. Во всяком случае, я на них глядел. Откуда же мне знать, что там у инопланетянина со зрением? Может, имеется какая-нибудь приспособа, заменяющая глаза?

Через некоторое время растение протянуло ветку и сжало мою руку плоским листом. Я маленько напрягся, но сразу успокоился: прикосновение было вполне деликатным. Рассудил так: уж если надо нам поладить, не следует начинать с шараханий друг от друга.

Так постепенно, что я не сразу-то и понял, возникло удивительное ощущение – будто растение мысленно благодарит меня. Я оглянулся: ну-ка, чем оно сейчас занимается? Оказалось, ничем, просто сидит рядом, и его «ладонь» по-прежнему на моей руке.