Ветер чужого мира

– Не знаю, – вздохнул Калвер. – Фарсон как сгинул. Следов не найти, я могу лишь догадываться, что он вообще прибыл сюда. Я расспрашивал всех по дороге, но ничего не добился. Быть может, он где-то тут околачивается, но доказательств у меня нет.

– Покрутись у нас несколько дней, прежде чем возвращаться, – посоветовал Хэмилтон. – Городишко-то любопытный.

Калвер покачал головой:

– Мне не на что возвращаться. В карманах ветер гуляет.

Хэмилтон не купился на заброшенную наживку, продолжал молчать, и в конце концов Калвер добавил:

– Думал, у тебя найдется для меня какая-нибудь работенка. Ты же знаешь, с картами я обращаться умею.

Хэмилтон лукаво усмехнулся:

– Как насчет передернуть разок-другой?

– Ни за что, – коротко ответил Калвер. – Тебе известно, что я играю честно и сомнительных дел не затеваю. А побеждаю потому, что играю лучше других. Тут все просто: для меня это работа, а для прочих развлечение.

– Здесь у нас другие порядки, – заявил Хэмилтон. – Смотри, какой расклад получается. Залежи рано или поздно обеднеют. Значит, надо поступать разумно. Я вложил кучу денег и хочу ее вернуть. – Он подался вперед в кресле и даже вынул пальцы из пройм жилета. – А занять у меня не хочешь?

Калвер дернуло подбородком:

– Пока повременю, осмотрюсь для начала.

– Погоди… Если подумать, глядишь, у меня и вправду найдется работа.

– Что, в баре прибираться? – с горечью спросил Калвер.

– Нет, приличная работа. Через улицу есть одно заведение, «Золотой башмак» называется. Моя головная боль. Заправляет там омбре по имени Браун, Барни Браун. В этом заведении происходит что-то такое, о чем я хотел бы знать.

Калвер сердито ткнул наполовину выкуренной сигарой в пепельницу.

– Я не гожусь в лазутчики, – процедил он.

– Давай рассуждать здраво, – не унимался Хэмилтон. – Ты единственный, на кого я могу положиться. Согласен, особой любви между нами нет, но тебе я доверяю, а обо всех остальных вокруг этого никак не скажешь. Тебе всего-то и нужно, что сходить туда и потолковать с Брауном. Он наймет тебя без вопросов. Ты же прикончил одного из моих людей, так что он…

Калвер сел прямо:

– Одного из твоих людей?

Хэмилтон рассмеялся:

– Ага. Я про Стовера. Думал, ты знаешь.

– Черт подери! Нет, я не знал. Для меня он был обыкновенным невежей. Кстати, сам напросился, не полез бы за револьвером, и я бы его не тронул. Значит, мне придется…

– Ну да, ну да, – покивал Хэмилтон. – Что сделано, то сделано. Извиняться не обязательно.

– Перкинс тоже из твоих людей?

Хэмилтон утвердительно кивнул.

– Господи боже, ну и свора!

– О том я и толкую, приятель, – сказал Хэмилтон. – Найти приличных людей здесь непросто. Вот почему мне нужен ты.

Калвер поднялся:

– Мой ответ – нет, Хэмилтон. Я не стану ничего вынюхивать ни для тебя, ни для кого-то еще.

Хэмилтон вновь откинулся на спинку кресла, заложил пальцы в проймы жилета и качнулся вперед-назад:

– На твоем месте, Калвер, я бы крепко подумал. У Стовера, знаешь ли, дружков хватало. Оглядывайся почаще.

– Полагаю, это угроза? – уточнил Калвер.

– По правде сказать, она и есть, – подтвердил Хэмилтон.

Суета на улице поутихла, однако люди по-прежнему сновали туда и сюда по дощатым тротуарам, а из открытых окон доносились раскаты пьяного гогота. Прямо через улицу от бара располагался «Золотой башмак», рядом с ним притулилась постройка, на окне которой неровными черными буквами было выведено «Ган-Галч газетт». За стеклом виднелась мужская фигура: человек верхом на табурете возился с печатной машиной.

Калвера дернули за рукав, и он обернулся. Рядом стоял давешний колченогий местный.

– Добрый вечер, – поздоровался тот, доставая из кармана записную книжку, а из-за уха – огрызок карандаша. – Буду признателен, если подскажете, как правильно записать фамилию «Этвуд». По-моему, я что-то напутал. Остальное-то ладно, а вот имена я стараюсь записывать точно.

– Вы вроде говорили, что уже записывали его?

– Было дело, но приходится это делать снова. Его же подстрелили, сами знаете.

– Хотите сказать, что записываете все перестрелки?

– Большинство, – гордо сказал одноногий. – Мелкие я, бывает, пропускаю, а вот крупные отмечаю непременно.

Калвер ухмыльнулся:

– Вам бы в газету репортером податься.

Одноногий почесал ухо:

– Так я уже. Джейк из «Газетт», вон он, много чего от меня узнает. Ребята платят мне за то, чтобы в газете о них напечатали, а Джейк наливает стаканчик или кормит меня обедом за новости. В общем, дельце выгодное.

– Кстати, а вас как зовут? – спросил Калвер.

– Харви меня кличут, – ответил одноногий, – но чаще Убогим. – Он взял карандаш на изготовку. – Ну так как правильно пишется «Этвуд»?

Калвер произнес фамилию по буквам, а затем справился:

– Как мне попасть на ту сторону улицы? Вброд идти?

Одноногий Харви хмыкнул:

– Вон там, дальше, один парень кидает доску через грязь. Берет доллар с носа.

Заплатив и перебравшись через улицу, Калвер постоял у входа в «Золотой башмак». Прислушался к звукам пьяного разгула внутри.

Хэмилтон уверял, что Браун примет его с распростертыми объятиями…

Калвер пожал плечами. Если дойдет до самого худшего, так тому и быть. Не проверишь – не узнаешь.