Ветер ярости

– В Новосибирске я познакомилась с литературным критиком Леной Макеенко, которая делала фестиваль «Поэмания», Лена прочитала мои стихи и сказала: «Поучаствуй в поэтическом слэме». Сначала это был внутренний новосибирский слэм, а потом в качестве приглашенного гостя приехал Андрей Родионов[8]. Это был, по-моему, 2010 год или 2009 год, когда у меня произошла встреча с современной поэзией и я, если честно, была шокирована. Когда я прочитала стихи Линор Горалик, Станислава Львовского, Елены Фанайловой[9], группы «Орбита»[10], когда я встретилась с этими текстами, то поняла, что это тот звук, который всегда во мне был, но я не знала, как его выразить.

– И это они научили тебя «выражать»?

– Я была человеком, очень восприимчивым ко всему новому, мне, видимо, очень хотелось попасть в другой мир из того, в котором я жила, и эти стихи оказались для меня мостом в него. Лена привезла в Новосибирск многих: Дмитрия Кузьмина, Сергея Тимофеева, Марию Галину, еще кого-то, кажется, Василий Чепелев был даже, я была поражена и не понимала, куда я попала, даже не могла слушать стихи, которые читали со сцены, этот фестиваль меня оглушил. Я участвовала в том слэме и заняла второе место, кажется. А потом у меня случился странный момент в жизни, я бросила все…

….– Бросила?

– Предыстория: мои мать с отцом развелись, когда мне было девять лет, а когда мне было 19, я решила, что надо познакомиться заново с отцом. Я поехала в город Астрахань, это как раз совпало по времени с моей историей со слэмом. Мой отец был дальнобойщиком, я приехала к нему сначала во Владимир, он встретил меня на вокзале, посадил в свою фуру, и мы поехали в Астрахань. Мы ехали почти две недели, он загружался и выгружился в разных городах, несколько дней мы стояли под Рыбинском, потому что он должен был везти трубу, которую выкапывали какие-то предприниматели из бывших совхозных полей, короче, воровали трубу, вот мы стояли и ждали, пока эти предприимчивые ребята пригонят трактор, чтобы выкопать трубу, а трактор застрял в песке и не мог проехать. Потом трубу все-таки выкопали. Помню, как мы стояли в огромном поле, оно было до самого горизонта. У нас был с собой котелок, тушенка, много хлеба и сгущенное молоко, да, было еще много чая и сигарет. И вот мы стояли в поле, когда мне надоедало читать книгу, я вылезала из «МАЗа» и шла в любую из сторон, пока огромная грузовая машина не становилась игрушечного размера, а потом возвращалась.

– Вы разговаривали с отцом во время вашей поездки? Она вас сблизила?

– Нет. Он вообще не был очень разговорчивым человеком. Нас вообще ничего не могло никогда сблизить, потому что мы оба оказались безъязыкими, как камни. Отец всегда очень жалел о том, как все сложилось, а когда пил, говорил, что у него была только одна семья – я и моя мать, но при этом понятно, что у них все было очень плохо друг с другом и ничем хорошим это не могло кончиться. И – такой спойлер – перед своей смертью отец два года жил вместе с матерью, он вернулся к ней. И когда я приехала из того странного путешествия, мне кажется, у меня произошел такой шифт – я поняла, что я не могу больше жить в Новосибирске, работать на двух работах и делать то, что я делала до этого.

– А что ты делала до этого помимо работы?

– У меня был молодой человек, с которым мы проводили всякие рейв-вечеринки. И я поняла, что это не моя история, и я к тому моменту переехала в странную квартиру к своим знакомым, где часто останавливались всякие путешественники. И как-то раз приехал молодой человек, который сказал: «Я еду автостопом в Казахстан, ты можешь поехать со мной». Я быстро уволилась со всех работ, взяла расчеты, попросила подругу-коллегу, чтобы она взяла на хранение мои вещи. Когда она приехала за вещами на машине, то сказала: «Оксана, ты сошла с ума, что ты делаешь? Ты видишь этого странного чувака первый раз в жизни и едешь с ним в Казахстан!» А я сказала, что мне нормально.

– Тебе совсем не было страшно?

– Нет. Мне было понятно, что надо ехать в Казахстан, какие могут быть вопросы? Ты просто собираешь свои пожитки, покупаешь рюкзак, теплую куртку и едешь. К миру нет никаких вопросов, ты просто понимаешь, что все надо менять и сейчас – самое время. Дорога была тяжелой, потому что это… это Казахстан. На границе было очень холодно, мы ночевали в палатках, а на улице – пять градусов, все покрывалось инеем ночью. А когда на юг едешь – теплеет. Время – октябрь. Ехали мы из Новосибирска по степям, я смотрела на мир. А этот парень с Алтая, ехал по своим делам – он занимался производством бубнов…

– Ритуальных?