Ветер переменных направлений

– Какие менты, ты их здесь когда-нибудь видел? Давай, запускаемся – и по коням. С людьми все окей?

Не спрашиваю его о причинах задержки.

– С людьми все окей, заводимся.

Глава 2 Ночные бдения и дневные страсти

Через пятнадцать минут отвалили от причала, еще через десять мигнули на траверзах зеленый и красный огни волноломов, и нас поглотила темнота. Только позади легкой россыпью огней угадывался город – через час исчез и он. На ходовом мостике темно, только зеленоватым глазом помигивает экран локатора, да бледными пятнами смотрятся лицо рулевого и картушка компаса.

Выстрелом хлопнула дверь, я вздрогнул. На мостике появился Анатолий Иваныч и внес с собой густой запах «Шипра».

– Добрая ночь, мужики. Чего на вахту не будите? – Он был неестественно деловит и бодр.

– О, Иваныч пришел! Как ты?

Я включил верхний свет, окинул его оценивающим взглядом и, к своему удивлению, нашел вполне пригодным к службе. Еще бы, девять часов проспать, побриться, принять холодный душ и не быть готовым!

– Все хорошо, вчера немножко засиделся в гостях… – В его голосе чувствовалось смущение. – Я вместе с тобой на пароход пришел? Нормально?..

Мне не хотелось ставить его в неловкое положение.

– Анатолий Иванович, нормально, вместе. Я еще авоську помогал нести. Ты что, не помнишь?

– Как не помнить! – Иваныч был озадачен. – А-а-а… где она?

– Не знаю, я на твою койку положил. А что там было?

– Да так… Колбаски купил, зубную пасту, носки…

– По хозяйству, значит? Утром найдешь.

Не говорить же ему о том, что там было только битое стекло и пришлось выбросить все за борт.

– Ой, Володя! Постой еще немного, я сбегаю, ребят поспрашиваю насчет сумки. Зубы-то не почистил!

– Нет, Анатолий Иванович, зубы утром почистишь! Я так устал, просто засыпаю… – и заспешил: – Спокойной вахты, держим курс двести сорок. Тебе еще три часа грести, а я в четыре приду и уже сам решу, как ехать дальше.

– Спокойной ночи, Володя! Кстати, я сделал приборку в каюте.

Из последних сил мне хотелось его расцеловать. Вот они, старые моряки!

В каюте меня накрыл тяжелый сон без памяти. Впрочем, снилось… Под подушкой ударил по ушам звонок громкого боя – дзинь-дзинь-дзинь… Мерзкий дребезжащий звук пульсировал в висках, а усталое сознание отсчитывало: один короткий, два… три… пять… семь и один длинный в шесть секунд. Общесудовая тревога! Какого черта, на камнях, что ли?! Он что там, спятил?.. «Ха-ха-ха», – смеялся мне в лицо беззубый Иваныч в седой длинной бороде. В коридоре метались ошалевшие механики, откуда-то звал капитан: «Володя! Володя!» Хрипел динамик громкоговорящей связи и голосом Иваныча сообщал: «Тревога! Тревога! Вводная – вспышка ядерного взрыва по носу! Все падаем! Судно принимает ударную волну на грудь и резко меняет курс перпендикулярно направлению ветра с целью скорейшего выхода из зоны заражения. Лежать спокойно!» Что-то булькнуло… Отдышался. Команда – надеть химкомплекты и приступить к дезактивации! Следующая вводная – уклонение от торпеды. На носовые курсовые углы – па-ва-рот!..

Господи, какая радость – это всего лишь сон. Часы показывали три пятьдесят. Пора! Разбитый, шатаясь, я поднялся на мостик.

– Ты бы поспал еще, – раздался в темноте участливый голос Иваныча.

– Спасибо, я привык сам.

Валдис молча скрипит штурвалом, а я, упираясь лбом в прохладное стекло, стою у окна и, кажется, ощущаю упругость густой потусторонней темноты. Мы с ним никогда не мешаем друг другу – каждый думает о своем. Полтора часа молчания – и вот где-то вдали, в глубине этой темени, появляется светлое пятнышко. Еще не свет – свет за горизонтом. Слева по носу оно чиркает по невидимой границе моря и неба и пропадает, чиркает и пропадает. Это маяк Малого острова заявляет о себе и предупреждает мореплавателей об опасности. Через некоторое время появляется и сам огонь. Мы проходим остров и ложимся курсом на мыс Колка. Уже пять, самое тяжкое время вахты.

– Ну как, Валдис, достоишь со мной до восьми?

Валдис немногословен:

– Достою.

На баке чуть подсвечивается вход в носовой кубрик, и какие-то неведомые встрепанные существа появляются там. Они вздрагивают, потягиваются, выглядывают наружу. Я их знаю, сон у этих существ короток, как летняя ночь. Они внезапно засыпают и быстро просыпаются, а дальше – никак! Сейчас им чего-то хочется, что-то томит. Мне бы их сон, ведь я нормально не спал уже двое суток. Голова тяжела, я стою на правом крыле и, дрожа от сырости, пью утреннюю свежесть. Мне и капитану появление этих привидений не сулит покоя. Щас попрут бесы.

Они ежились там с полчаса, наконец маленький Юрис осмелился, выскочил на палубу в одних трусах, остановился у трюма и, глядя на меня снизу вверх, спросил:

– Капитана на мостике нет?

Я, глядя на него с крыла мостика сверху вниз, ответил коротко:

– Капитан отдыхают, встанут в восемь.

– Володя, только пару бутылок… будем потихоньку отходить…

– Вы потихоньку отходить не умеете, вон на ботдеке бочка с квашеной капустой, идите и отходите. Разрешаю.