Ветер сквозь замочную скважину

Из начала коридора, где сгрудились остальные шахтеры, послышались вопли ужаса. Я не обратил на них внимания. Я увидел, как Джейми обхватил руками раздувающееся тело змеи в бесплодной попытке вытащить ее из горла умирающего Стега Луки, и увидел громадную голову рептилии, прорвавшую кожу на шее Луки и высунувшуюся наружу, то втягивая, то высовывая красный язык. Эта чешуйчатая голова была покрыта каплями крови и ошметками плоти.

Вегг обрушил на нее, надетый на кулак кастет. Змея легко увернулась и сделала выпад, обнажив гигантские, продолжающие удлиняться клыки: два вверху и два внизу. Со всех четырёх капала прозрачная жидкость. Змея вцепилась в руку Вегга, и тот закричал.

— Жжет! О боги, как же оно жжет!

Лука, насаженный на змею, как на кол, словно бы затанцевал, когда страхозуб вонзил клыки в отбивающегося констебля. Во все стороны летели капли крови и клочья мяса.

Джейми смотрел на меня безумными глазами. Револьверы он держал наготове, но во что было стрелять? Страхозуб извивался между двумя умирающими. Нижняя часть его тела, теперь уже безногая, обвилась вокруг Луки тугими кольцами и сдавливала его. Верхняя часть продолжала выползать через дыру в шее старика.

Я шагнул вперед, ухватил Вегга за шиворот жилета и оттащил его. Укушенная рука уже почернела и раздулась вдвое. Он уставился на меня выскочившими из орбит глазами, а с его губ закапала белая пена.

Где-то кричал Билли Стритер.

Змея вытащила клыки.

— Жжет, — тихо проговорил Вегг и больше уже ничего не смог сказать. Горло его раздулось, и язык вывалился наружу. Он упал на пол в предсмертных судорогах. Змея уставилась на меня, подрагивая раздвоенным языком. Глаза ее были черные, змеиные, но в них светилось человеческое сознание. Я поднял револьвер с особым зарядом. У меня была всего одна серебряная пуля, а голова дергалась из стороны в сторону, но я не сомневался, что попаду. Для этого и созданы такие люди, как я. Змея ринулась на меня, сверкнули клыки, и я спустил курок. Выстрел попал в цель, и пуля вошла прямо в разинутую пасть. Голова змеи разлетелась на красные ошметки, которые начали белеть еще до того, как попали на решетку и пол коридора. Мне и раньше случалось видеть такую мучнистую плоть. Это были мозги. Человеческие мозги.

Внезапно изуродованное лицо Олли Анга уставилось на меня из дыры в затылке Луки — человеческое лицо на змеином теле. Между чешуек на этом теле начал пробиваться черный мех, как будто умирающая внутри него сила утратила контроль над обличьями, которые он принимал. За мгновение до того, как тело рухнуло на пол, уцелевший голубой глаз пожелтел и превратился в волчий. Потом существо рухнуло, увлекая за собой несчастного Стега Луку. На полу коридора умирающий оболочник переливался и горел, извивался и изменялся. Я слышал хлопки рвущихся мышц и скрежет преображающихся костей. Появилась босая нога, превратилась в покрытую шерстью лапу, потом снова стала человеческой ступней. Останки Олли Анга содрогнулись и наконец замерли.

Мальчик все еще кричал.

— Иди к своему тюфяку и ляг, — велел я ему. Мой голос звучал довольно твердо. — Закрой глаза и скажи себе, что все кончилось, потому что так оно и есть.

— Я хочу к вам! — прорыдал Билли, бредя к тюфяку. Его щеки были забрызганы кровью. Я сам был весь залит кровью, но он этого не видел. — Идите сюда, ко мне! Пожалуйста, сай, ну пожалуйста!

— Я приду к тебе, как только смогу, — пообещал я. И выполнил обещание.

* * *

Этой ночью мы спали втроем, сдвинув вместе соломенные подстилки в вытрезвителе: Джейми — слева, я — справа, юный Билл — посередине. Самум уже начал стихать, и до самого поздна с улицы доносились звуки веселья: кончину оболочника праздновала вся Дебария.

— Что будет со мной, сай? — спросил Билли перед тем, как окончательно погрузился в сон.

— Все будет хорошо, — ответил я, полагаясь на то, что Эверлинн из Благодати не обманет моих ожиданий.

— Оно мертво? Оно правда умерло, сай Дешейн?

— Правда.

Но перестраховаться надо было в любом случае. После полуночи, когда ветер ослабел до легкого ночного ветерка, а Билл Стритер забылся усталым сном да таким крепким, что до него не добирались даже кошмары, мы с Джейми присоединились к шерифу Пиви на пустыре за тюрьмой. Там мы облили тело Олли Анга керосином. Держа в руках спичку, я спросил, хочет ли кто-нибудь забрать себе его часы в качестве сувенира. Каким-то чудом в борьбе они не пострадали, и секундная стрелка все еще двигалась.

Джейми покачал головой.

— Только не я, — сказал Пиви, — может, в них злой дух! Давай, Роланд. Если можно так тебя звать.

— Конечно можно, — сказал я, чиркнул спичкой и бросил её. Мы стояли и смотрели, пока от дебарийского оболочника не осталось ничего, кроме костяных головешек, да оплавившейся глыбки металла — некогда его наручных часов.

* * *