Ветер Трои

…Он говорил нам, что однажды после того, как они спели для себя дуэтом хор евреев из «Набукко» и потом счастливо молчали, провожая в глубину души смолкнувшие звуки, Шен Фин затеял разговор о разных типах хора – он уточнил: о разных способах собраться в хор и в нем сосуществовать… Тихонин нам признался, что не сразу понял: речь шла не о командах вокалистов, но о человеческом сообществе вообще. И этих способов собраться и сосуществовать, как заявил Шен Фин, всего-то два: базар и гетто. Вне гетто, вне базара люди не нужны друг другу в больших количествах. Не будь гетто и базара, им было бы вполне довольно самих себя, еще семьи, уж если без нее никак, двух-трех друзей, двух-трех врагов… Но так ведь не бывает или бывает слишком редко. Почти всем людям нужны почти все люди, и, чтобы быть со всеми, к кому неплохо б прислониться или кого хотелось бы сбить в кучу, выбирать приходится из двух единственно возможных сборищ – это базар и гетто.

«Я сказал ему на это, – заметил нам Тихонин, – что не могу себе представить никого, кто бы в своем уме и по своей воле выбрал гетто».

«Я понимаю, что ты вообразил, когда сейчас зажмурился от ужаса, – примерно так ответил мне Шен Фин, – и я нарочно, я для пущей убедительности выбрал это слово, гетто: чтобы ты зажмурился, чтобы ты вообразил – а потом открыл глаза и огляделся бы, и новыми глазами вдруг увидел бы вокруг себя кучу средоточий скученной жизни в строго отмеренных пространствах, под охраной, по жестким недвусмысленным правилам общежития и с неукоснительным распределением ролей, обязанностей, привилегий и запретов… Да, это всего чаще не то адовое гетто, которое ты себе представил, когда закрыл глаза, – тут и любой на твоем месте зажмурится от страха и тоски – но по сути то же гетто, пусть и с иной степенью удобств, если об удобствах здесь уместно говорить, – однако же нередко и комфортные, и даже очень – даже, бывает, и роскошные, оттого и добровольные. Туда под дулами, прикладами – уж точно не сгоняют…»

«Ну а базар?» – поторопили мы Тихонина, и он продолжил, не в пример нам, терпеливо:

«“Ну а базар?” – спросил я у Шен Фина. – “Базар совсем другое дело”, – ответил мне Шен Фин – и уже сам зажмурился, но не от ужаса, понятно, но от мечтательного счастья.

…Базар, по его слову, – это такое сборище людей, куда их не сгоняют и не загоняют, но куда их зазывают… Зазывают, но и не заманивают с задней мыслью. Его пределы обозначены нестрого: если базар не задался, народу набралось немного – они, эти пределы, сами собой сжимаются, скукоживаются до небольшой толкучки, но, если жизнь базара бьет ключом, его просторы могут расширяться до всех мыслимых пределов; а если паче чаяния вокруг базара кем-то когда-то установлена ограда или он располагается под крышей – он выливается наружу из-под крыши; перемахнув через ограду, он расплескивается в такую ширь, сколько его душе угодно. В гетто такое невозможно: весь его смысл – в ограде, в ее строгом соблюдении, даже если крыша прохудилась или крыши вовсе нет – на радость всем дождям, снегам и всем охранникам, укрытым в своих будках от снегов и от дождей. Там жизнь мертва, зато базар – Шен Фин не удержался и опять зажмурился от удовольствия, – базар жизнью живет. Он – толкучка, толковище: да и как не потолкаться среди живых людей? как с ними не потолковать?.. У каждого с собой – что-то свое: свои поделки, вещи, безделушки, свои яблоки или, допустим, вишня, свой живой пучок травы; своя память в милых сердцу вещицах, фотографиях, открытках, чтобы ими всякий мог интересоваться – может быть, и любоваться, может, и купить какую, сойдясь в цене, уже себе на память… Кто предложит вышивку, кто – вышиванку, кто куклу, кто-то – целый кукольный театр в сундуке; кто – попивает пиво в стороне, подавая другим пример или им на зависть… Тут тебе ярмарка и фестиваль, тут тебе торг и карнавал, все это – жадная до жизни жизнь с людьми, у них на виду, ради их похвалы, радости и пользы… Но от базара люди устают. От его гвалта, криков, хохота и толчеи, потом и от внезапной грусти – когда они уже идут с базара восвояси, все еще радуясь, но и наскучив радоваться удаче или зализывая чувство неудачи: что-то не продалось, что-то ни к чему купилось, то есть – совсем не то и с переплатой… Тянет туда, где все расписано, размеренно и подстраховано, – не в то, конечно, гетто, где охранники с собаками прячутся по будкам, нет, – в любое человеческое, по-человечески устроенное гетто, где все понятно, все приятно, все включено, все гарантировано, как сама смерть… Тем и живет на свете большинство из нас: с базара – в гетто, из гетто – на базар».

…Тихонин помолчал тогда немного, потом закончил: «Еще я помню, как Шен Фин немного помолчал и так закончил разговор: “Мы с тобой совсем не большинство. Мы повсюду и насквозь – люди базара, и только базара. Не везде нам рады, пусть нас и любят все”».