Ветер в ивах

Через несколько часов девушка опять зашла к Жабу, на этот раз с подносом, на котором стояла чашка душистого чая и тарелка, наполненная горячими толстыми гренками, поджаристыми с обеих сторон и сочащимися золотистым маслом, словно соты – мёдом. Запах маслянистых гренков прямо-таки взывал к Жабу, напоминая о тёплых кухнях, завтраках солнечными морозными утрами и зимних вечерах у камина в уютной гостиной, когда после прогулки лапы в тапочках вытянуты поближе к огню, о мурлыканье довольных котов и щебете сонных канареек. Жаб сел, вытер глаза, выпил чай, съел гренки и вскоре начал охотно рассказывать о себе, своём доме, увлечениях и о том, какая он важная персона и как его ценят друзья.

Дочка тюремщика заметила, что разговор на эту тему явно действует на Жаба так же благотворно, как и чай, и, всячески стараясь поддержать беседу, попросила:

– Расскажи мне о Жаб-холле: такое красивое название.

– Жаб-холл, – горделиво начал Жаб, – это настоящее, достойное джентльмена имение, единственное в своём роде. Некоторые его постройки относятся аж к четырнадцатому веку. Много раз сам дом перестраивали, оборудовали всеми современными удобствами. Церковь, почта, поля для гольфа – всё в шаговой доступности. Кстати, оно пригодно для…

– Помилуй! – рассмеялась девушка. – Я не собираюсь его покупать: просто расскажи что-нибудь интересное о нём, но сперва я принесу тебе ещё чаю и гренков.

Она вышла и вскоре вернулась с полным подносом, и Жаб, с аппетитом умяв гренки, полностью вернулся в прежнее расположение духа и рассказал ей о лодочном сарае и рыбном пруде, об обнесённом стеной старом огороде, свинарнике и конюшне, голубятне и курятнике, о маслобойне и прачечной, буфетах, где хранится фарфор, и прессах для отжимания белья (это ей особенно понравилось) и банкетном зале, а так же о том, как было весело, когда другие зверьки собирались вокруг стола и Жаб, будучи в ударе, распевал песни, рассказывал истории и вообще всячески развлекал друзей. Девушке захотелось побольше о них узнать, и она с удовольствием слушала, как они живут и как проводят время.

Разумеется, она не призналась, что любит животных как домашних питомцев, понимая, что это смертельно обидит Жаба. Когда же она стала с ним прощаться, прежде наполнив кувшин водой и взбив солому на его ложе, Жаб был уже прежним, довольным собой оптимистом, каким все привыкли его видеть. Спев пару-тройку песен из тех, что исполнял на вечеринках, он зарылся в солому и погрузился в сладкий сон.

Они потом часто и подолгу разговаривали, чтобы скоротать унылые дни, и чем дальше, тем больше привязывалась девушка к Жабу. Ей думалось, что несправедливо держать это бедное маленькое существо в темнице за столь, по её мнению, незначительный проступок. Тщеславный Жаб, разумеется, относил её интерес к его персоне на счёт нежных чувств, которые, как ему казалось, питала к нему девушка, и не мог удержаться от сожаления, что они принадлежат к разным слоям общества и у них нет будущего.

Однажды утром девушка была особенно задумчивой и почти не реагировала на глубокомысленные высказывания и блестящие замечания Жаба, а всё больше молчала. Любые его попытки как-то её развлечь терпели неудачу. Наконец она произнесла:

– Жаб, послушай меня, пожалуйста. У меня есть тётя, которая работает прачкой.

– Ну, и что с того? Не бери в голову. У меня аж несколько тёток, которым не мешало бы стать прачками.

– Помолчи минутку, Жаб, – попросила девушка. – Ты слишком много говоришь – это твой основной недостаток, а я стараюсь думать, и у меня от твоих разговоров болит голова. Так вот: моя тётя – прачка, обстирывает всех заключённых. В понедельник утром она забирает грязное бельё, а в пятницу вечером приносит чистое. Сегодня четверг. Вот что пришло мне в голову: ты очень богат – по крайней мере, ты всегда говорил об этом, – а она бедна. Несколько фунтов для тебя пустяк, а для неё целое состояние. Если найти к ней подход – или ходы, как говорят зверушки, – то вы могли бы с ней поладить и она отдала бы тебе своё платье и шляпку, чтобы ты мог выйти из замка.

Вы с ней, кстати, похожи, особенно фигурами.

– Отнюдь! – возмутился Жаб. – Я очень даже стройный парень.

– Моя тётя говорит то же самое. Впрочем, поступай как знаешь. Ты ужасное, высокомерное и неблагодарное существо, а я жалею тебя и трачу своё время, пытаясь тебе помочь.

– Да-да, конечно. Спасибо тебе большое, – торопливо произнёс Жаб. – Но послушай! Не могу же я, владелец Жаб-холла, известный всей округе, бегать в костюме прачки!

– Тогда оставайся здесь! – рассердилась девушка. – Наверное, надеешься уехать отсюда в карете?

Жаб всегда был готов признать свою неправоту, поэтому сразу же пошёл на попятную:

– Ты хорошая, добрая и умная девушка, а я тщеславное и тупое существо. Познакомь меня со своей тётей, если можно, и я не сомневаюсь, что мы с этой замечательной леди придём к взаимному согласию.