Ветер в ивах

К этому времени их трапеза уже подошла к концу, и посвежевший и набравшийся сил мореплаватель, голос которого стал звонче, а глаза зажглись словно от света далёкого маяка, наполнил стакан и наклонился к Речному Крысу. Его взгляд словно проникал внутрь, околдовывал и не отпускал душу и тело, пока он говорил. Глаза мореплавателя напоминали пенные серо-зелёные бурные моря севера, в стакане сиял рубиновый напиток, словно само сердце юга, обращаясь к тому, кто имел мужество ответить на его призыв. Два цвета: изменчивый серый и настойчивый красный – подчинили себе волю Речного Крыса, связали и околдовали. Обычный мир отодвинулся куда-то далеко и перестал существовать. И потёк рассказ: была ли это просто речь или временами переходила в песню, ту, которую матросы пели хором, подтягивая вверх роняющий капли якорь, или монотонное гудение вантов[6] под натиском неистового норд-оста[7], или баллада рыбака, что тянет сеть на закате под абрикосовым небом, или звуки гитары или мандолины[8], доносившиеся с гондолы или каика? Или, может быть, в нём слышался вой ветра, поначалу жалобного, визгливого по мере крепчания, поднимающегося до пронзительного свиста и спадающего до музыки биения в надутые паруса? Зачарованный слушатель, казалось, слышал все эти звуки, а вместе с ними и голодные крики чаек, глухой рокот разбивающейся о берег волны, возмущённый скрип гальки. И опять полилась речь, и с бьющимся сердцем сходил он на берег в десятках портов, участвовал в битвах, побегах, нападениях, дружеских и любовных приключениях, искал острова сокровищ, рыбачил в тихих лагунах, целыми днями валялся на тёплом белом песке. Он слушал о ловле рыбы в глубинах моря, серебристом улове в сетях длиной в милю, внезапных опасностях, шуме прибоя в безлунную ночь, устремлённом вперёд силуэте морского лайнера, внезапно выплывающем из тумана, о том, как весело возвращаться домой, когда из-за мыса появляются огни порта, неясные очертания людей на набережной, и становятся слышны их радостные приветствия и плеск падающего якоря, и о том, как приятно взбираться по крутым улочкам к уютному свету в окнах за красными занавесками.

Под конец этого сна наяву ему показалось, что любитель приключений поднялся, но, продолжая говорить, цепко держал его взглядом серых глаз.

– А сейчас мне опять пора в дорогу, и впереди у меня долгий путь на юго-запад, туда, где к отвесной стене залива прилепился маленький серый приморский городок, так хорошо мне знакомый. Там в тёмные дверные проёмы видны убегающие вниз каменные ступени, над которыми нависают розовые метёлки валерианы, а внизу сверкает голубое море. Лодчонки, привязанные к кольцам и опорам старой набережной, так же весело раскрашены, как и те, в которые я залезал в детстве; лосось плещется в приливной волне, стайки макрели[9] снуют и играют возле берега, а мимо окон днём и ночью проплывают огромные суда, следуя к причалу или в открытое море. Туда заходят суда всех морских наций, и в назначенный час там бросит якорь и корабль моей мечты. Я не буду торопить время и терпеливо дождусь, когда придёт тот самый корабль, встанет на рейде, тяжело нагруженный, с бушпритом[10], нацеленным на гавань. Я проберусь на него на лодке или по тросу, чтобы однажды утром проснуться под песню и топот матросов, скрип лебёдки и грохот поднимаемой якорной цепи. Мы развернём кливер[11] и фок[12], и белые домишки на берегу залива медленно поплывут мимо набирающего скорость корабля, и наше путешествие начнётся. Подходя к мысу, корабль оденется парусами и там, в открытом море, со звонким хлопком поймает ветер великих зелёных морей и двинется на юг!

И ты тоже пойдёшь, братишка, потому что дни проходят и их уже не вернуть, а юг ждёт тебя. Впереди – приключения; прислушайся к зову сейчас или никогда! Хлопни дверью, сделай один шаг из старой жизни в новую! Когда-нибудь придёт день, когда чаша будет выпита до дна и пьеса сыграна, и ты повернёшь к дому, если захочешь, сядешь у своей тихой реки в компании с толпой приятных воспоминаний. Ты легко догонишь меня, если захочешь, потому что молод, а я старею и хожу медленно. На всякий случай я буду почаще останавливаться и смотреть назад в надежде увидеть тебя, энергичного и весёлого.

Голос отдалялся, становился всё тише и, наконец, пропал, как постепенно замолкает тоненькое жужжание насекомого, а Речной Крыс, не трогаясь с места, продолжал смотреть вслед незнакомцу, пока он не превратился в маленькую точку на белой дороге.

Наконец он принялся собирать корзинку: действия его были замедленными, как во сне. Машинально вернувшись домой, Крыс уложил самое необходимое и несколько особенно дорогих ему вещей в сумку и медленно, словно лунатик, закинув сумку на плечо, ступил за порог, но столкнулся с Кротом.

– Куда это ты собрался? – удивился приятель, хватая Крыса за лапу.

– Как все, на юг, – безучастно пробормотал друг. – Сначала к морю, а оттуда на корабле к берегам, которые меня влекут!