Ветер в ивах

Внезапно слух его уловил чьи-то шаги, и перед ним возникла сильно утомленная фигура незнакомца. Он увидел, что это Крыс, обессиливший крыс. Путник поравнялся, поприветствовал его учтивым жестом, в котором было что-то экзотическое, мгновение подумал, свернул с тропинки и, приятно улыбаясь, опустился рядом с ним на траву. Выглядел он изнуренным, и Крыс решил не обременять его вопросами, понимая, что мысли молчаливого пришельца явно где-то витают. Но, тем не менее, он не забыл принять в расчет особую чувствительность животных ко времени. Он точно знал, что пока восстанавливаются мышцы, голова отсчитывает секунды, и долго это молчание не продлится.

Странник был тощим, несколько сутулым, лапы – тонкими и длинными. Черты лица заострены, углы глаз подчеркнуты бороздками морщин. В близко посаженных прекрасной формы ушах носил он маленькие золотые колечки. Его вязаный синего цвета свитер очень выгорел. Основательное количество брючных заплат – тоже на синем фундаменте. Мелкие безделицы, которые прихватил он собой, – тщательно увязаны в синий шейный платок.

Передохнув малость, чужестранец втянул носом воздух и огляделся.

– Это клевер. Бриз сладкий, – с легким акцентом заметил он. – А это есть коровы. Слышу, как жуют и дуют в ноздри. А там, далеко, жнут. А вон еще дым от кухонь. Где-то река рядом – кричит куропатка. Вы занимаетесь греблей? Сужу по вашему виду. Всё, кажется, спит, и так всегда? Это великолепная жизнь, которую вы ведете, друг мой… Без сомнения, лучшая в мире жизнь… если только вы достаточно сильны, чтоб ее вынести…

– Да, это тот род жизни, который поддерживает только саму жизнь, то есть существование… – без обычной убежденности дремотно поддержал его Крыс.

– Я не говорил совсем так, – предусмотрительно уточнил чужестранец. – Я не сомневался, что она самая лучшая. Я испробовал ее, и я знаю. И потому что я достаточно ее испробовал… шесть месяцев… я знаю, что она самая лучшая. Вот я, голодный, с растертыми до крови ногами, ухожу от нее только по старому зову… назад, к старой жизни, той жизни, которая только моя и которая меня не отпустит.

– И что же она, где-то есть та другая жизнь? – задумчиво спросил Крыс. И, не дождавшись ответа, снова поинтересовался:

– Откуда вы идете? – вопрос о том, куда направляется путешественник, ему не дался. Почти наверняка он уже знал, что ему ответят.

– Прекрасная маленькая ферма, – кратко пояснил сосед. – Вон там, выше, – кивнул он на север. – Но не надо об этом. Я имел там все, что можно ждать от жизни… и даже больше! И теперь я здесь, вот как! Рад-радешенек! Столько шлепать по дороге, и все ради привычки.

Его загоревшиеся глаза благодарно оглянулись назад, и он, похоже, заслушался отзвуками, которые хотел услышать – добрым вокалом пастбищ и фермерских дворов.

– Вы не из наших, – сказал Водяной Крыс. – И не фермер. И даже, я бы сказал, не из нашей страны.

– Правильно, – подтвердил путник. – Я крыс-мореплаватель, вот кто я. И порт, из которого я происхожу – Константинополь. Хотя и там я немного иностранец, ну, по манере разговаривать. Вы слышали про Константинополь, друг? Красивый город, старинный, знаменитый. И вы, может, что-то слышали о Сигурде, короле Норвегии, как он приплыл туда с шестьюдесятью кораблями? И как он и его люди скакали по улицам, одетым в их честь в пурпур и золото? И как Император и Императрица пришли к ним на корабль на их банкет? Когда Сигурд возвращался домой, многие из его нормандцев осталось там и вошли в императорскую гвардию. И мой предок, уроженец Норвегии, тоже остался с кораблями, которые Сигурд подарил за ужином Императору. Так что все мы мореплаватели, да. А я могу еще добавить, что город, где я родился, ничуть не лучше мне, чем любой порт между Константинополем и Темзой. Я знаю их все наперечет, и они все меня знают. Высажусь на любой набережной – и я опять дома.

– Я полагаю, вы большой любитель путешествий, – с растущим интересом заметил Крыс. – Месяцы и месяцы без вида земли, провизия истощается… и то же касается воды… А мысли от этого далеки и направлены только к океану… Я прав?

– Никоим образом, – искренне возмутился Морской Крыс. – Такая жизнь, какую вы описали, не для меня. Я по части торговли, и редко без вида земли. Берег зовет не меньше, чем море. О, эти южные порты! Какие ароматы! Якорные огни ночью, о-ча-ро-вание!

– Да, возможно, вы выбрали для себя самую лучшую дорогу, – неуверенно сказал Водяной Крыс. – Расскажите мне подробнее о вашей жизни на побережье. Вам и представить себе трудно, как рассказ ваш впечатлит любое животное и как разрастутся его воспоминания потом у камина. Что касается меня, то я доверительно вам раскроюсь: моя жизненная сфера это – нечто узкое и ограниченное.