Ветер в ивах

– Это действительно стоящее предложение, – сказал Водяной Крыс и поспешил к себе. Здесь он разыскал корзину для съестного и полностью набил ее провизией, стараясь учесть своеобразие вкусов иностранца. Он сделал выбор в пользу простой и добротной еды, включив в меню французский батон длиной не менее ярда, колбасу, в которой прямо-таки ликовал чеснок, и немного сыру, который сам требовал свежего воздуха. В довершение он прихватил оплетенную соломой узкогорлую флягу, где за сургучной печатью таился солнечный свет, стекший с виноградной лозы на далеких склонах Юга. Нагруженный, как муравей, он поспешил назад и даже покраснел от удовольствия, когда моряк, выложив содержимое на придорожную траву, восхвалил его здравый ум и пристрастия.

Едва голод был частично утолен, странник продолжил начатую историю, ведя простодушного слушателя из порта в порт по Испании, высаживая в Лиссабоне, Опорто и Бордо, знакомя с превосходными гаванями Корнуолла и Девона. И дальше проливами до самой последней пристани, где после столь долгого контракта, после стольких бурь и штормов он почуял первые признаки новой Весны. Воодушевленный ее приближением, он пустился в долгое странствие теперь уже по суше и набрел, наконец, на тихую спокойную ферму, совсем невосприимчивую к утомительной качке моря.

Очарованный, трепеща от волнения, Водяной Крыс отсчитывал вместе с ним лигу за лигой… через ненастные бухты, через переполненные рейдовые стоянки, через портовые мелководья в бурные встречные воды реки, внезапно открывающей за своим поворотом маленький оживленный городок… а в итоге ведущий к какой-нибудь скучной английской ферме, о которой он не желал ничего слышать.

К этому времени полдник уже был закончен. Морской путешественник посвежел и поднабрался сил, голос его стал вибрирующим, глаза вспыхнули яркостью, которую он, похоже, позаимствовал у далеких маяков, где за чистейшим стеклом пылает виноградный сок Юга. И склонившись к Водяному Крысу, вперив в него свой пристальный взгляд, держа тело и душу несчастного в плену, он рассказывал… Глаза его были в росчерках пены, в серо-зеленых бурунах северных морей… потом за стеклом маяка вспыхивал раскаленный рубин, на сей раз казавшийся самим сердцем Юга. И билось оно для тех, кто имел мужество отвечать на его пульсации. Близнецы-огни, (переменчивый серый и стойко красный), сжали обессилевшего Водяного Крыса в тисках магического очарования. Спокойный мир вне их лучей отступил прочь, прекратив существование. А говор, удивительный говор лился… лился… и… и временами переходил в песню… в песню матросов, выбирающих якорь… всхлипывание скатывавшейся воды… в высокопарный напев вантов, гудящих на крепком норд-осте… в балладу рыбаков, тянущих свои сети напротив абрикосового закатного неба… в переборы гитары и мандолины с какой-то гондолы или каика. Она ли переходила в стенания ветра, заунывные пронзительные и безутешные по мере того, как свежел ветер? Она ли возвышалась до леденящего свиста и падала до хрипа шкаторины, раздутого штормом паруса? Все эти звуки приходили к ошалевшему слушателю, казалось, наяву, а вместе с ними возникали жалобные стоны мятущихся чаек, мягкий рокот разбивавшихся о берег волн, протестующий шелест гальки… который опять переходил в речь… И вот с комком, колотящимся в груди, он снова следит за событиями, за драками в дюжине портов, дерзкими побегами, товарищескими союзами, галантными обязательствами. Отправляется на поиски островов, где зарыты сказочные клады, ловит крабов в тихих лагунах или укладывается подремать на белом коралловом песке…

Он опять слушал рассказ о рыбном промысле в бездонных морях и о громаде живого серебра в сетях длиной целую милю… о рифах, узкостях и прочих навигационных опасностях… о криках «берегись» в лунную ночь… и о высоких носах огромных пароходов, внезапно возникающих над головой из стены тумана… о славном возвращении домой, о родной гавани, о развернутых полукругом огнях, о группках, едва различимых на набережной, о радостных приветствиях, о последнем скрипе швартовов и о тихой прогулке наверх по извилистой улочке к маленьким оконцам с теплыми красными занавесками.

Но вот в потоке его грез что-то нарушилось, Он увидел, как Искатель Приключений поднялся на ноги, все еще что-то говоря и все еще притягивая его своими серыми морскими глазами.