Ветры низких широт

— Петр Федорыч, а ну-ка доложи нам, кто есть Рогов?

Петр Федорович лениво поднялся на задние лапы, скосил глаз в сторону и раздельно гавкнул: «гам», а получилось «хам».

— Правильно мыслишь, Петр Федорыч. За обедом получишь мосол.

Петр Федорович облизнулся, подождал, не дадут ли мосол сейчас же, и прополз на брюхе в свое логово, которое, кажется, покидал теперь только по крайней нужде.

— Обижаешь, старшина, — сказал Рогов. — Годков обижаешь?

— Не, — сказал Ловцов. — Не годков. Хамов, понимаешь. Силакова касайся, а родителей не трогай. Понял? Пошли перекурим и — в пост.

Они гуськом выбрались на ют, куда Козлюк на время похода приволок медный лагун, принадлежавший еще, должно быть, линкору «Севастополь». Где уж его откопал Козлюк, пожалуй, этого он и сам не помнил, впрочем по части сменять-достать он был незаменимый человек.

На юте к Ловцову подошел старшина электриков, с деловым видом оглядел его со всех сторон и предложил:

— Махнемся не глядя.

— Махнись с Силаковым. Он у нас философ.

— Нет, — вздохнув, сказал старшина электриков. — С философами не махаемся принципиально. От них дурно пахнет.

Над головами неожиданно раздался свист и тотчас сменился грохотом, как будто там, в ясном небе, громыхнула гроза, и над «Гангутом», отбросив стелющуюся тень, промчался самолет-разведчик и, круто взмыв в небо, исчез там в собственном же грохоте, который еще долго висел над водой, тяжелый и осязаемый, как горный обвал.

— Кончай курить. Айда в пост, пока тревогу не сыграли, — заторопил своих Ловцов, быстро затягиваясь, и, увидев, что сигареты оставалось много, затянулся еще раз и швырнул окурок в лагун.

5

Все переоделись в тропическое, один Бруснецов щеголял в суконных брюках. Уже и вахтенный офицер вернулся, охорашивая на себе немного помятую от долгого лежания в кипе рубашку, и рулевой облачился в шорты, и вахтенные сигнальщики, а командир все не появлялся. Как бывает в таких случаях, Бруснецов вдруг почувствовал, что он буквально преет в черных брюках.

Скрипнул динамик, и послышался встревоженный голос:

— Ходовой, БИП. («Ходовой мостик, докладывает БИП».) Появилась групповая цель. Пеленг двести восемьдесят, дистанция...

— Дать в километрах.

— Двести двенадцать километров.

Бруснецов снял трубку прямой связи с салоном командира.

— Товарищ командир, появилась групповая цель.

— Хорошо. Играйте тревогу.

Ковалев взбежал на мостик, глаза его блестели, а ноздри подрагивали и раздувались. Он, видимо, в эти минуты чувствовал себя охотником, но старался азарт свой умерить.

— Товарищ командир! — доложил Бруснецов. — Корабль к бою готов.

— Есть... БИП, докладывайте постоянно. Носовой комплекс... Принять целеуказание.

Ковалев оглядел Бруснецова смеющимися глазами — он, кажется, радовался появлению супостата, — хотел было нахмуриться, заметив на старпоме суконные брюки, но вспомнил, что тот из-за него же не успел переодеться, сказал, словно бы оправдываясь:

— Вот он. Все, значит, верно.

«Что верно? — подумал Бруснецов, который не разделял радости Ковалева. — Что он — это верно, а кто он — это еще большой вопрос».

— Ходовой, БИП. Наблюдаю раздвоение цели. Цель номер один. Пеленг... Цель номер два... Рекомендуем курс. — В БИПе помолчали. — По нашей классификации цель номер один — «Корсар» палубного базирования.

— Прекрасно, — сказал Ковалев и потер руки. — Вахтенный офицер, ложитесь на предложенный курс. Носовой комплекс — цель номер один, кормовой комплекс — цель номер два... Принять целеуказания... Скоро будем поджидать гостей. Что барометр?

— Падает.

Появился Сокольников, сразу прилип к визиру.

— Не туда смотришь, комиссар, — сказал ему через плечо Ковалев. — Они вон там. — Сложив руку в кулак, он ткнул большим пальцем в сторону. — Да уж, наверное, и нет их там.

— Что это ты зенитными комплексами расшумелся? — как бы к слову спросил Сокольников.

Ковалев прищурился, и глаза его, уйдя в щелочки, словно бы замерзли там.

— Они же не докладывают, зачем летят сюда.

— Полагаешь, могут пойти на провокацию?

— Я не гадалка. И залезать в их шкуру не собираюсь. Мне и в своей не тесно. БИП, не слышу доклада.

— Цель номер один. Пеленг... раздел, дистанция восемьдесят семь километров. Цель номер два...

— Надо понимать — уходят? — насторожился Ковалев.

— Так точно.

Ковалев побагровел.

— Это не я вас должен спрашивать. Это вы мне обязаны докладывать. Вторичного предупреждения, БИП, от меня не ждите. Я требую от своих офицеров точности и четкости. Это же так мало: быть четким и точным.

— Есть... Цель номер один больше не просматривается. Цель номер два... — быстро доложили из БИПа.

— Добро, — брезгливо сказал Ковалев, которому явно не понравилась эта поспешность. — Вахтенный офицер, объявите готовность номер два. Боевой части семь готовность номер один. Старпом, можете быть свободны. Козлюк обошел помещения?

— Так точно.

— Проверьте еще раз вьюшки, крепления, стопора на якорях. Боюсь, что ночью нас ждут большие неприятности. После завтрака я кое-что полистал касательно этих широт, и у меня непроизвольно появилось желание бежать как можно дальше от этих благословенных мест.

— Коварные?