Ветры низких широт

— Не приведи господи. — Ковалев грустно покачал головой, потянулся за микрофоном и на ощупь подключил связь к акустическому посту.

— Суханов, командир.

— Есть Суханов. — Вот что, Суханов. Мы в районе предполагаемого контакта. Прошу максимальной собранности. Работать пока в пассивном режиме.

— Понял, товарищ командир.

Ковалев добродушно проворчал, отключив связь:

— Раньше надо было бы понимать.

— А ты, оказывается, злопамятный, — пошутил Сокольников.

— Не злопамятный, — поправил его Ковалев. — Слюнтяев не терплю. Моряка призывают на флот. Офицер приходит сам, а раз сам явился, будь добр вести себя по-мужски. Игоря Вожакова на тот последний, крайний шаг никто не понуждал — он сам его сделал. Совесть его шагнула. Мужское достоинство. Воинский долг.

— Придет время, может, и Суханов шагнет.

— Надо жить без всяких «может». Может, дождик, может, снег, то ли будет, то ли нет. Мы уже не живем, а только репетируем будущее. А они вон не репетируют, — сказал Ковалев, неопределенно мотнув головой в сторону. — Я, комиссар, не хочу ни за кого думать. Только я знаю, комиссар, те, которые отвернули, силу уважают. Они хлюпиков издали чувствуют.

— Ты, кажется, тоже силу уважаешь.

— Уважаю, комиссар.

Прямо по носу едва обозначилось желтоватое облачко. Сперва было похоже, что это вырос дымок теплохода, но облачко долго висело на месте, не растекаясь по горизонту, как будто прилепилось к вечному своду. На него ходили смотреть все, начиная от Ковалева и кончая сигнальщиками, вертели визир так и сяк, гадали, что бы это могло быть, но так ничего и не придумали: в эти широты гангутцы еще не хаживали.

— Мираж не мираж — сплошное оптическое наваждение, — начал рассуждать Романюк, бывший вахтенным офицером, и тут же с опаской глянул в сторону Ковалева, но Ковалев, вопреки своему обыкновению, не оборвал его, даже снисходительно прислушался. — Можно было бы принять за островок, но на этих широтах никакой землицы захудалой боженька в водичку не кинул.

— А вам не кажется, вахтенный офицер, что это облачко — предвестник шторма? — спросил Ковалев.

Романюк насторожился.

— Вы полагаете, товарищ командир?

Ковалев усмехнулся.

— Нет, — сказал он. — Просто мне показалось, что это вы так предположили.

— Вообще-то в этом свой резон есть, — помолчав, сказал Романюк, кажется подражая Бруснецову.

— Ну что ж... Раз есть резон, то и вызывайте на мостик старпома с главным боцманом.

Сокольников все еще стоял за визиром и рассматривал загадочное желтое облачко, потом отпрянул от него, потер глаза.

— Ты только посмотри, — сказал он негромко Ковалеву. — Из этого безобидного облачка рождается черт знает что.

Ковалев потянулся за биноклем и тотчас снова откинулся на спинку кресла: и без бинокля стало видно, как желтое облачко поглотила густая синева, верхний край которой молочно клубился и быстро вздымался в небо. Было еще тихо, и солнце палило по-прежнему, слепя глаза, и океан, казалось, тревожно затаился.

— Все правильно, комиссар, шторм. Вам теперь понятно, вахтенный офицер, ваше оптическое наваждение?

— Так точно.

— Почаще советуйтесь с барометром. Я понимаю, что в век электроники это анахронизм, но тем не менее и анахронизм иногда бывает полезен в нашем хлопотном деле.

Романюк покраснел — щеки у него стали даже багровыми — и промолчал. Артиллерист он был уже опытный, но в командирах боевой части ходил недавно, и к самостоятельной вахте его допустили только в этом походе, поэтому все свои оплошности капитан-лейтенант переживал болезненно, хотя и старался скрывать это, впрочем, никому еще не удавалось утаить шило в мешке. Он думал, что командир не остановится на этом замечании, а скажет еще что-нибудь обидное, но, на его счастье, на мостик поднялись старпом с главным боцманом, видимо, они так парой и бродили по кораблю, а может, столкнулись в коридоре, но это уже были тонкости, вникать в которые было некому.

— Что на корабле? — встретил их вопросом Ковалев. — Стопора на якорях, катера, шлюпки, вьюшки, шпили? — быстро перечислил он те устройства, которые его больше всего занимали в эту минуту.

— Все закреплено по-штормовому, товарищ командир. Сам обошел вместе с Козлюком весь корабль.

— Обойдите и в третий раз. Качнет нас, кажется, по всем правилам. Что у нас с ужином?

— Ужин будет приготовлен вовремя, товарищ командир.

— Поторопите коков. Надо успеть накормить команду до большой качки. — Ковалев подумал, не упустил ли он чего в разговоре со старпомом, кажется, пока все учел — и отпустил обоих. — Сами обойдите каюты, кубрики...