Видение Евразии. По ту сторону национализма и интернационализма

Но если все эти предпосылки созданы, то существует также возможность – сторонником чего выступаю я – последовательного планового хозяйства нового типа в рамках иерархически разделенного евразийского порядка с широкими правами голоса и контроля внутри сословия производителей. Люди должны получить возможность оказывать существенное влияние на планирование, так как экономика удовлетворения потребностей вряд ли сможет производить то, что не нужно людям.

Тем не менее, политическое руководство должно обладать определяющим правом во всех отношениях, но применять его оно должно только тогда, когда это применение действительно неизбежно. Итак, государство устанавливает лишь рамки, в которых после этого сословие производителей могло бы действовать относительно свободно. Планирование происходит по принципу субсидарности. «Плановые решения могут разделяться на три уровня: макроэкономическое планирование, стратегическое планирование и детальное планирование производства». Это плановое хозяйство, разумеется, не означало бы никакой уравниловки на службе максимального результата производства, а было бы настоящей экономикой удовлетворения спроса, то есть, оно может и должно согласовываться с соответствующими отношениями.

Империя против империализма

Юлиус Эвола утверждал, что понятие нации ни в коем случае нельзя «применять к органическому, наднациональному типу единства». Так как «понятия отечества и нации (или народности) [относятся] к по существу натуралистическому, «материальному» уровню». Мартин Шварц, тем не менее, наоборот говорит о «Евразии как нации». У некоторых это вызвало непонимание. Но на самом деле здесь нет никакого настоящего противоречия с точкой зрения Эволы, так как Шварц говорит о «нации в более высоком смысле», т.е. о политическом единстве, которое основывается на духовных принципах, об империи. И это единство полностью соответствует мыслям Эволе, согласно которым государство, не обладающее ясным духовным измерением и легитимизацией сверху, даже не имело бы права называться государством. Однако для Эволы нация предполагает «единое чувство одинаковой природы». Только когда в Европе сотрутся все прежние различия, на их месте могла бы появиться «нация Европа». Речь идет о чистом вопросе определения. Для Вернера Зомбарта, напротив, все люди, которые образуют политическое единство, образуют и нацию. Нация, по его мнению, не предполагает четкого сознания «Мы» или какого-либо чувства общности ее членов. Следовательно, во всяком случае, абсолютно ошибочна мысль, будто Эвола своей критикой понятия «нации Европа» хотел бы сказать, что органический, наднациональный тип единства не мог бы быть и политическим единством.

Для приверженцев суверенного национального государства преодоление его представляется «империалистическим» уже потому, что отсутствует почитание этого фетиша буржуазно-капиталистического девятнадцатого века. Так же как и либеральный буржуа воспринимает всякое вмешательство в «свободный рынок» как акт насилия, так и преодоление суверенных национальных государств является по этой логике актом «империализма». Если империализм понимается так, то я – решительный приверженец «империализма»! Но настоящий антиимпериализм в действительности состоит не в почитании собственного национального государства и его интересов, а в преодолении конкурирующих империализмов буржуазных национальных государств.

То, что какой-либо национализм не добивается захвата всего мира «его» государством, еще не значит, что он не империалистический. В противном случае США также не были бы империалистическими, так как США ни в коем случае не хотят захватывать мир, они видят в настоящее время, тем не менее, необходимость вести войны, чтобы поддерживать американское доминирование. «США хотят суверенных монополистов на применение силы во всем мире: как способных к действию, а именно к господству адресатов претензии на функциональность, под которой они ставят любое автономное употребление власти. Они хотят политических властелинов, которые уважают Америку как вышестоящую дистанцию – в какой-то мере как высшего лицензиара для регулярного применения силы». Преодоление национализма – определенно не часть Pax Americana. «Это видно уже по тому, что ни один американский политик никогда не приходил к мысли, что его собственная нация когда-нибудь смогла бы раствориться в каком-то глобальном общемировом государстве. [...] То, к чему стремится мировая сверхдержава Америка, это как раз не ликвидация чужого суверенитета, а надлежащая дистанция между собственной силой и их силой: превосходство, которого достаточно, чтобы подчинить свободных и суверенных монополистов на применение силы американской общей оговорке и определенному Америкой состоянию задач».