Видение Евразии. По ту сторону национализма и интернационализма

Потому расщепление европейских народов на отдельные национальные государства абсолютно ясно соответствует американским интересам. В американских интересах также загонять эту Европу в постоянную конфронтацию с народами исламского мира, чтобы ослабить ее также в экономическом отношении. Кто исходит из ислама как из «главного врага» (даже если не в геополитическом смысле), тот, по крайней мере, неосознанно льет воду на мельницу США, даже если он сам искренне желает упадка США (как государству!).

Ссылаясь на капиталистическое новейшее время, империализм можно определить, в самом общем смысле, как государственное осуществление капиталистического общего интереса на международном уровне посредством экономического, политического или военного давления на другие страны. Понятие «империализм» определенно используется здесь не в понимании его Лениным («фаза загнивающего капитализма»), при котором даже империалистическое государство становится экономической категорией.

Империя не может состоять из различных суверенных национальных государств. Решение о наивысшем праве, также как о различении друга и врага, может происходить только на имперском уровне, если понятие империи не должно полностью деполитизироваться. Скорее это означает, во всяком случае, как дальняя цель, противоположное: деполитизировать национализм и вернуться к чистому «вегетативному групповому чувству», как это было типично для народов в средневековье.

Нужно победить раковую опухоль национализма. «Повторимся, что империя (= «рейх») может быть таковой только на основании более высоких ценностей, к которым поднялся определенный народ, [...] запереться в одном национальном характере, чтобы, исходя из этого, овладеть другими народами или также только другими странами, всегда возможно только при временном применении силы. [...] Если «империалистические» попытки в новейшем времени терпели неудачу, и многие народы, которые их совершали, пришли к упадку или выродились каким-то иным способом, то причина этого состоит в том, что отсутствовал только самый маленький настоящий духовный и таким образом надполитический и наднациональный элемент, что скорее он был заменен грубой силой насилия, которая хоть и сильнее, чем у тех, кого она хочет поработить, однако – одной и той же природы. Если империя – не священная империя, то она также и не империя, а что-то вроде раковой опухоли внутри различных функций живого организма» (Эвола).

В соответствии с этим видение Евразии, как я его понимаю, возвышается над чисто материальным уровнем и содержит весьма существенный духовный и надполитический элемент. Тот, кто, напротив, ставит превыше всего национальное государство и национальный интерес, пытается оклеветать любую другую, поднимающуюся над этим ограниченным прагматическим мышлением идею как «аполитичную», вместо того, чтобы понять ее как необходимый надполитический и наднациональный элемент, тот определенно не является борцом за империю.

Россия – это единственный возможный центр будущей евразийской империи; это просто вопрос геополитики. Это высказывание не противоречит идее оси, и то и другое подходит друг к другу. Народы Евразии должны стать равноправными партнерами и приспообить их общий имперский импульс к своей национальной и культурной специфике. Но чтобы справиться со своей «миссией освободителя» (Александр Дугин), современная Россия должна еще очень существенно измениться. Россия только еще должна стать способной к созданию империи. Должно быть также ясно, что здесь и далее в основе лежит видение континентальной евразийской империи, а не выхолощенная идея «реальной политики», которая видит в России только один политический полюс, чтобы сгруппировать «все народы против США». Простой стратегический союз – это не империя. Однако можно предположить, что различные империи будут сосуществовать рядом друг с другом. Александр Дугин выделяет, в том числе, европейское, русско-евразийское, и арабско-исламское большие пространства. Приоритетом для европейцев мне представляется действовать в направлении объединения наций европейского и русско-евразийского больших пространств.