Видение Евразии. По ту сторону национализма и интернационализма

Все комплексы тем, о которых тут идет речь, я уже затрагивал в МОЛОДОМ ФОРУМЕ №6. Критика национализма, демократии, капитализма и империализма будет продолжена и уточнена и в дальнейшем, будут вскрыты определенные недоразумения, и я коснусь нескольких возражений. Само собой разумеется, я не претендую на то, чтобы говорить «за» евразийцев, скорее я представляю особую социалистически-анагогическую версию евразийской имперской идеи. Высшая идея империи – это объединяющая связь.

Народно-национальный национализм – современная идеология

Национализм неотъемлемо связан с идеями Французской революции, которая сделала популярным принцип народного суверенитета, т.е. принцип национальной демократии. Нация (как политически-государственное единство) исторически возникает как капиталистическая нация вместе с буржуазным обществом. Формирование национального рынка и общих экономических интересов было самым важным фактором образования нации. Этнические факторы играли хоть и значительную роль, так как они содействовали развитию национальных связей, но отнюдь не решающую. Национальное государство создало самые благоприятные предпосылки для развития капитализма. Борьба за собственное национальное государство была одновременно могущественной движущей силой национального объединения и содействовала интеграции в нацию, как, с другой стороны, государство было важным инструментом создания нации. (Достаточно вспомнить лишь о введении норм в немецком языке.)

В государственной нации по ее собственному самопониманию связывающим элементом является конституция. Этническая нация, в отличие от этого, понимается как ставшая политически осознанной общность людей, которые чувствуют себя связанными друг с другом общим происхождением, языком и культурными ценностями. Этническая нация, которая возникла в идеологической конкуренции с Францией, была не «антикапиталистическим ответом» на капитализм, а только другим вариантом капиталистического образования нации. Характерным для народнического («фёлькиш») национализма является то, что он не требует никаких (пусть даже самых слабых) оснований для того, чтобы выступать на стороне своего народа (как это происходит при конституционном патриотизме), а требует естественной, без всяких оснований, пристрастности к собственному народу и его государству. Это естественное пристрастие к собственной нации очень дорого также и сегодняшнему политическому мэйнстриму, однако народнический национализм представляется немецким властным элитам сегодня анахронизмом в том отношении, что они хотят классифицировать людей не по национально-народническим принципам, а в «антирасистском духе» – в соответствии с принципами утилитаризма. Народнический национализм, по их мнению, противоречил бы (не по-народнически) понятым «национальным интересам». В то время как у сегодняшних националистических идеологов отдельный человек все-таки является членом (воображаемой) «народной общности», то в западногерманском либерализме его, атомизированного индивидуума, рассматривают в первую очередь как тягловую лошадь и потребителя. Однако различие тут вовсе не в принципе, а только в степени.

Но в большинстве случаев народнические националисты конструируют из этого противоположность между этнической нацией и государственной нацией. Согласно такой претензии этнический национализм является естественно-органическим; в таком случае он является противоположностью «механической» государственной нации. Но что здесь, собственно, называется «органическим»? Народ – это очевидно не организм в естественнонаучном смысле. Иногда представляемая точка зрения, будто народы являются чем-то вроде выросших в соответствии с «законами природы» единств, представляет собой очевидную чепуху, так как народ нельзя приравнять к улью. Ну, тут народнические националисты могут отрицать, что повторяют постулаты биологизма, и подчеркивать, будто естественно-органические реальности являются одновременно и по существу также «исторически-духовными» фактами, из которых произрастает историческая общность судьбы: «Но если слово «судьба» должно служить не только для того, чтобы остановиться еще перед познанием настоящих движущих сил и факторов истории, тогда оно как раз упраздняет органистический миф о естественной общности и тем самым теоретическую основу этой философии истории» (Герберт Маркузе).