Вихри эпох

Завершил совещание Саврасов, в нескольких словах подытожив имеющиеся на текущий момент сведения об «Афродите», после чего призвал космонавтов хорошенько отдохнуть и с завтрашнего дня приступить к изучению конструкции межпланетного корабля. Все схемы, макеты, подробные чертежи и даже тренировочные модули были уже доставлены из архивов Агентства в тренировочный блок, и в ближайшие дни Алексею с Артёмом предстояло разобраться во всех тонкостях управления «Афродиты», выучить расположение всех блоков, панелей и систем на корабле, узнать его слабые стороны.

– Что думаешь об этом всём?

Всё время после совещания, пока космонавты прощались с директором Агентства и его коллегами, а затем спускались из конференц-зала в главный холл, Артём с Алексеем даже не смотрели друг на друга, но, выйдя на улицу, Казанцев сразу же повернулся к своему другу.

Дежнёв пожал плечами.

– Старик волнуется, – коротко сказал он, – ну, это ведь и понятно.

– Да я не о том, – перебил его Алексей. – Что вообще про наш полёт думаешь?

Артём пожевал губами и сплюнул на асфальт.

– Да чего тут думать, – негромко ответил он, – лететь надо. Там видно будет. По сути, миссия-то плёвая, выведение и сборка на орбите «Добрыни» была куда сложнее, а ведь втроём справились и всего за неделю, помнишь?

– Так это на орбите… – задумчиво возразил Казанцев. – В этом-то всё и дело. Наши премудрые руководы не разводили бы такой огород и таинственность вокруг полёта, если бы нам предстояло подняться до орбитальной станции, а не за семьдесят лунных орбит. Шутка ли!

– Это да, – согласился Дежнёв. – Я кстати даже успел уже побывать на нашем учебном комплексе, мы там завтра будем тренироваться арканить «Афродиту». И успели же натащить столько старого барахла из подвалов…

– Стало быть, у нас есть время до завтрашнего утра, – понимающе кивнул своему другу Алексей. – Напомни, сколько мы с тобой не виделись?..

* * *

Утром, когда петушиный крик из динамика телефона заставил Казанцева оторвать чугунную голову от подушки и вспоминать, как он оказался в незнакомой ему квартире, мысль отметить дружескую встречу уже не казалась Алексею такой удачной.

В комнату засунул голову Артём и широко зевнул.

– Саврасов вроде говорил нам до девяти подойти к начальнику комплекса, – сказал он, протирая глаза. – Шевелись, а то опоздаем.

– Не опоздаем, – вскочил Алексей. – Тут пять минут на машине, а позавтракаем потом, между занятиями.

Спустя восемь часов почти непрерывных лекций, когда головы космонавтов начали пухнуть от количества технических подробностей, касающихся «Афродиты», в учебный комплекс спустился директор Агентства и незаметно приблизился к Казанцеву и Дежнёву.

– Устали? – участливо посмотрел он на друзей.

– Грызём гранит, – лаконично ответил Артём.

Саврасов кивнул.

– Это правильно, никто не знает, что вам может понадобиться в полёте. Чем больше вы будете знать об «Афродите», тем выше шанс успеха всей миссии.

Директор Агентства прошёл немного вперёд и аккуратно опустился на скамейку рядом с Дежнёвым. Тот покосился на Саврасова, а затем так же незаметно перевёл взгляд на Алексея. Тот, не поворачивая головы, удивлённо пожал плечами, но сделал вид, что продолжает рассматривать свои тренировочные ботинки.

Некоторое время мужчины сидели молча. Наконец, директор Агентства слегка наклонил голову вбок и спросил:

– Думаю, вы ведь не успели вчера спросить всё, что хотели?

Артём задумался, а Казанцев тут же выпалил:

– На «Афродите» должно было оставаться неиспользованное горючее. Почему план миссии не предусматривает его использование для нашего возвращения?..

Саврасов покачал головой:

– Без крайней необходимости вы не будете использовать никакие из элементов «Афродиты» – в особенности, её двигатели. Чем меньше времени вы пробудете на ней – тем лучше. Во-первых, несмотря на все уверения Касаткина, первопричина катастрофы так и не была установлена… Впрочем, это даже не главное. Дело в том, что в случае запуска маршевых двигателей крейсера вам придётся маневрировать с помощью контрольного пульта «Афродиты», а никаких гарантий, что процессор, гироскопы и вообще все системы контроля и управления до сих пор нормально функционируют, нет. Да и потом, наши химики считают, что за два с лишним десятилетия составляющие топлива уже вполне могли начать распадаться.

– Понятно, – безучастно ответил Казанцев.

Тут Саврасов наконец-то повернулся к космонавтам.

– Как вы вообще оцениваете значение своего полёта?

Вопрос был задан с обычной, свойственной директору Агентства мягкой интонацией, но Казанцеву хорошо была известна манера общения своего шефа. Скосив взгляд на большое и грузное лицо Саврасова, Алексей отчётливо увидел, что тот пребывает в необычайном волнении.

Недомолвки и секреты были чужды в отряде – Сергей Борисович всегда относился к космонавтам, как к собственным детям, и любой знал, что кто-кто, а шеф всегда готов тебя выслушать в любое время, помочь советом или делом.

Именно поэтому подобное поведение директора Агентства показалось Алексею по меньшей мере странным.