Виланд

Зажав пухлой рукой рот, женщина испуганно смотрела на меня и не двигалась. Развернувшись, я пошел прочь из этого дома.

Возле кондитерской, где я обычно покупал Доре пирожные, было какое-то сборище. Из толпы выкрикивали: «Немцы, защищайтесь! Не покупайте у евреев!»

Я отрешенно прошел мимо.

В Дахау я встретил Ульриха. Он оторопело уставился на меня.

– Виланд?

Я посмотрел на него так, словно видел впервые.

– А? – пробормотал я.

– Что с тобой?

Я рассеянно смотрел на него, не понимая, чего он хочет. Я мучительно пытался понять суть его вопроса, но три простых слова разбегались в моей голове, еще больше усугубляя хаос, который там царил.

– В чем ты? – продолжал Ульрих.

Я посмотрел на свои руки. В сумерках пятна крови были темными. Бурые разводы были везде, и на коже, и на одежде. Я вспомнил, что по пути несколько раз утирал лицо, очевидно, сейчас оно тоже было измазанным. Я потрогал волосы, даже они слиплись от крови. Удивительно, что меня ни разу не остановили для проверки документов.

Я ничего не ответил. Ульрих испуганно огляделся.

– Тебе нельзя в таком виде в лагерь! Сиди здесь.

Он оттолкнул меня в тень тополей. Я не сопротивлялся и сел на землю. Через минуту Ульрих скрылся из виду. Я не знал, сколько прошло времени, но был уверен, что мюнхенская полиция уже ищет меня. Впрочем, задача у них несложная. Я часто приходил к Доре в форме, да и она, скорее всего, не скрывала от старухи Штопик, с которой была в сговоре, кем является ее очередной любовник. Меня вновь затрясло при мысли о том, как они, наверное, потешались над очередным незадачливым «женихом», решившим связать свою жизнь с бедной, но честной художницей.

Я чувствовал, как засыхающая кровь стягивает кожу на лице. Плюнув на манжету, я попытался оттереть хотя бы подбородок.

– Черт подери, что с ним произошло?! – изумленно вскричал Франц.

– Не знаю, он ничего не сказал, брел от станции как чумной, – торопливо проговорил Ульрих.

Я не поднимал голову. Франц присел на корточки и ощутимо ударил меня по щеке. От жгучей затрещины в голове немного прояснилось.

– Смотри на меня, – прорычал Франц, – говори, что произошло, на тебя напали?

Я покачал головой.

– Это не моя кровь. Я убил ее, Франц.

Ульрих выпрямился и опасливо посмотрел по сторонам, будто кто-то мог подслушать нас на пустой дороге.

– Кого ты убил? – Франц продолжал крепко держать мою голову.

– Шлюху Дору Бергер.

Я тряхнул головой, пытаясь скинуть руки Франца.

– Кто-нибудь видел вас? – уже спокойнее спросил он.

Мне показалось, что он не расслышал моих слов. Я посмотрел ему прямо в глаза.

– Ты слышал, что я сказал? Я убил ее, Франц. Убил человека! – Понимание вдруг озарило меня, прежде я до конца не осознавал, сколь страшную вещь сотворил. – Что я наделал…

Перед глазами возник кровавый ужас, который прежде был красивым лицом Доры. Мощная тошнотворная волна подкатила к горлу. Я едва успел отклониться в сторону, чтобы меня не вырвало прямо на Франца.

– Живо мчись за Карлом, раздобудьте чистую одежду и мокрое полотенце. И чтоб ни одна живая душа, слышал?

Ульриху не нужно было повторять дважды. Через секунду его и след простыл. Я сидел на земле, обхватив голову руками, и медленно раскачивался. Я уже не мог поверить в то, что сделал это. Я готов был сам убить любого, кто обидит Дору. Как такое могло произойти…

Франц шумно выдохнул:

– Где ты оставил тело?

Я вздрогнул. «Тело». Теперь Дора была лишь телом. Это было немыслимо, чудовищно. Еще утром она дышала, говорила, смеялась, а сейчас – «тело». Я не мог уложить это в своей голове. Непостижимо. Мне казалось, что все происходящее – дурной сон. Я медленно поднял голову и потрясенно взглянул на друга.

– В ее квартире.

– Кто-нибудь видел тебя?

Вопрос показался мне глупым. Я и не думал скрываться, напротив, кажется, я даже кому-то что-то сказал, когда уходил из того проклятого дома.

Я кивнул, все еще глядя на Франца. Он грубо выругался.

Вскоре появились братья. Кох-младший испуганно рассматривал меня, пока его брат сдирал с меня окровавленную одежду. Франц вырвал из рук застывшего Карла мокрую тряпку и принялся вытирать мне лицо. Я покорно позволял им делать со мной все, что им было угодно. Но даже в своем заторможенном состоянии я понимал, что их усилия напрасны. За мной в любом случае скоро придут, и какая разница, заберут ли меня в этой одежде или чистой, – я все равно не буду отпираться.

Я убил человека. Я убил Дору Бергер.

6 ноября 1993. Свидание № 1

– Меня зовут Лидия, Лидия Левиш. Я вас буду защищать.

– Лидия, – повторила женщина, затем еще раз: – Лидия, – словно пробовала имя на языке, старательно перекатывая его от неба к кончику.

Затем покачала головой:

– Не подходит.

Рука Лидии, тянувшаяся к портфелю с документами, замерла. Она внимательно посмотрела на женщину, сидевшую перед ней, бледную, с глубокими тенями под глазами, стремительно постаревшую за последние несколько месяцев, напрочь смятую обстоятельствами, но вдруг вздумавшую демонстрировать свои капризы.

– Вы хотите другого адвоката? – стараясь говорить отстраненно и по-деловому, уточнила Лидия.