Вилдвудская академия

– Я тоже тебя искала, хотела сказать спасибо за цветы. – Ей было и стыдно, и неловко – где уж тут придумывать остроумный ответ.

Зак вдруг рассмеялся, будто Ника удачно пошутила.

– За какие еще цветы? – уставился на нее парень. – Ты вбила себе в голову, что это я прислал тебе букет? – Зак снова расхохотался пронзительным смехом, в котором звучала смесь жалости и издевки, будто Ника была глупой маленькой девочкой, поверившей собственным выдумкам. – Ника, сегодня, конечно, Валентинов день, но даже если ты воображаешь себя единственной стоящей девушкой во всем кампусе… – Голос у него был до невозможности нахальный и снисходительный. – У меня есть дичь поинтереснее, – холодно закончил Зак и зашагал прочь.

Ника, совершенно раздавленная, поплелась в клинику. От утренней радости и следа не осталось, все развеялось за этот полный событий день. Регистраторша взяла передачу для Тристана, но Нику к нему не пустила. Девушка почти не расстроилась – даже на это сил у нее не осталось.

* * *

Осторожно ступая, Ника пробралась через высокую сухую траву, которой заросло Вилдвудское кладбище. Ее слегка знобило – то ли от холода, то ли от места. Ника бродила между рядами надгробий и читала надписи. Странно, конечно, проводить вечер Дня святого Валентина за чтением имен и фамилий тех, кто уже давно покинул этот мир, но Нике казалось, что это правильное решение, будто в этот день души усопших больше обычного жаждут посещений. Наконец она увидела то, что искала. Скромный камень, полускрытый давно не стриженной травой, и надпись: «Алексис Мэннинг. Дочь, сестра, племянница, ученица».

Ника не сомневалась, что найдет ее здесь: вся семья Алекса была местная, из Вилдвуда. Глядя на большой кусок гранита, Ника вдруг обрадовалась, что у ее отца никакой могилы нет. Хоронить было нечего, а Никина мама никогда не умела ничего толком организовать и совсем потерялась от горя, так что не устроила даже символических похорон – просто посадила Нику в машину, и они покатили куда глаза глядят. Единственной памятью об отце стали их бесконечные переезды. Похороны – их для того и устраивают, чтобы что-то закончить, поставить точку. Именно это и пыталась сделать Дарья каждый раз, когда паковала очередные чемоданы: это был ее способ поставить точку, только каждый раз получалось многоточие.

Да и сама Ника не хотела бы, чтобы память об отце была привязана к какому-то определенному месту. Ей нравилось, что эта память всегда при ней, словно отец незримо следует за ней повсюду. Вот и Алекса если что и держало в этом городе, так это могилы сестры.

Ника коснулась жетона. Не дай бог когда-нибудь пережить то, с чем пришлось столкнуться этому парню. Сейчас он страдает еще и от того, что бросает сестру. Поэтому девушка не удивилась, увидев на могиле букетик белых лилий и крошечного деревянного ферзя. Конечно, это принес Алекс, словно оправдываясь за то, что продал дом, где они выросли. Но он поступил правильно! Алекс имеет полное право жить дальше.

Ника положила свои розовые пионы рядом с белыми лилиями и принялась полоть траву, отбрасывая в сторону сухие стебли – под ногти забилась грязь, но могила стала чистенькой и аккуратной. Ника улыбнулась – пусть Алексис знает, что в этот Валентинов день о ней помнят сразу два человека.

Глава 16 Подозрения

Шел урок литературы, когда в дверь, пританцовывая, ворвался Тристан – живой и бодрый, с широкой улыбкой. Занятия начались, поэтому парень вежливо кивнул преподавателю, отдал ему какую-то бумажку и торопливо сел на последнее свободное место в заднем ряду.

Обернувшись, Ника уставилась на него, словно на инопланетянина. Невероятно, щеки у парня были розовые, глаза сияли: прямо воплощение здоровья! Он сидел от нее через несколько рядов и улыбался. Ника тоже улыбнулась и украдкой помахала ему в ответ.

«Слава богу, он поправился», – подумала она со смесью облегчения и недоумения. Стелла, сидевшая рядом, смотрела на Тристана, потом на Нику, потом опять на Тристана – его появление интересовало ее гораздо больше, чем английская литература восемнадцатого века.

«Как же быстро?! За одну ночь?» – Нику охватили смутные подозрения, но потом она отругала себя: нечего сомневаться, когда надо радоваться!

Оставшийся час прошел в мучениях, и как только прозвенел звонок, Ника кинулась к Тристану, бросилась ему на шею, стиснула в объятиях. Тристан тоже прижал ее, обхватив пониже лопаток. Он зарылся лицом в ее волосы и вздохнул. Девушка чувствовала спиной любопытные взгляды, но ей было все равно. Тристан обнял ее еще сильнее, сжал, потом выпустил.

– Ты выздоровел, – тихо проговорила Ника, положив ему руки на плечи.

– Проснулся утром – и оказалось, что я отлично себя чувствую. Ну меня и выписали, – весело объяснил Тристан.