Вилдвудская академия

Сестра Лиза улыбалась такой ласковой, сострадательной улыбкой, как будто прошла обучение на семинаре по повышению навыков сочувствия. И снова склонилась к лицу Ники, пытаясь ее успокоить:

– Деточка, все боятся уколов, это нормально!

– Мне религия запрещает! – выпалила Ника, надеясь, что ее аргумент прозвучал достаточно убедительно.

Сестра Лиза озадаченно захлопала ресницами и уточнила:

– А что тут, собственно, противоречит твоей религии?

– Инвазивные медицинские процедуры! – мгновенно нашлась Ника. Она точно помнила, что некоторые религии запрещают медицинские процедуры, только не знала, какие именно, и уповала на то, что у простоватой сестры Лизы не хватит мозгов уточнять.

– Тебе же уже делали уколы! – оторопела медсестра.

– Я новообращенная! – с большим достоинством ответила Ника.

Решимость сестры Лизы таяла на глазах. Мышиные глазки были полны недоумения: задачка оказалась ей не по зубам. Рука со шприцем опустилась, сестра Лиза явно не знала, как поступить. Ника поняла, что попала в яблочко: вот она, идеальная уважительная причина, тут никто спорить не станет. Сестра положила шприц в металлическую кювету.

– Сейчас вернусь! – дружелюбно произнесла она и выскочила за дверь.

Ника надулась от гордости, будто воздушный шарик.

«Если я не захочу, никто со мной ничего не сделает!» – твердила она себе.

Однако, когда на пороге кабинета возникла сестра Смит, уверенность девушки растаяла, как мороженое в жару: сестра Смит мастерски умела убеждать и запугивать. От одних ее габаритов в кабинете мигом стало тесно и душно.

– Что тут за осложнения? – сурово поинтересовалась она, взяла шприц и прислонилась к столу массивным бедром.

– Я сказала сестре Лизе, что инвазивные медицинские процедуры противоречат моей религии, – заявила Ника, вздергивая подбородок.

Сестра Смит немного помолчала, потом улыбнулась.

– А что это за религия? – издевательским тоном спросила она.

– Мне не хотелось бы это обсуждать, это сугубо личное дело, – важно сообщила Ника. – Я не желаю стать жертвой дискриминации, – добавила девушка, поскольку политкорректность оставалась единственным оружием в ее арсенале.

Ника повторяла про себя мантру, которую произносила мама, когда ее останавливала полиция: «Если знаешь свои права, тебе никто ничего не сможет сделать».

– Милая, как я тебя понимаю! – сочувственно воскликнула сестра Смит, подошла к Нике и погладила ее по голове, отчего девушка невольно втянула голову в плечи. – Не бойся, моя дорогая! – нежно пропела медсестра.

– Я и не боюсь, – начала было Ника, но договорить не успела, как и вообще понять, что происходит – сестра Смит воткнула ей шприц в плечо.

Впрыснула жидкость под кожу, выдернула шприц, отсоединила пробирку – все отточенными, механическими, безупречными движениями.

Ника ойкнула, прижала руку к крошечному проколу в плече и вытаращилась на сестру Смит, онемев от случившегося. Она поймала свое отражение в металлической двери шкафа. Боже, какое идиотское у нее выражение лица – беспомощное, наивное!

– Знаешь, когда человек трусит, я это сразу вижу, – проворковала сестра Смит. И резко со щелчком стянула резиновые перчатки. – Деточка, это очень важный укол. Лиза наложит тебе повязку, – добавила она, и сестра Лиза будто по команде тут же вошла в кабинет. – Будь здорова! – улыбнулась сестра Смит, нанося самолюбию девушки завершающий удар, и удалилась, оставив Нику в оцепенении сидеть на кушетке.

Через двадцать минут Ника уже бежала в столовую, кипя от ярости. Она придерживала ноющую перевязанную руку и ругалась вполголоса. Ника жаждала мщения. «Она за это поплатится!» – восклицала про себя девушка. Чем именно поплатится сестра Смит, Ника не знала, но возмездие обязательно ее настигнет, это точно. В голове у нее рождались самые разные планы и схемы, но она их отметала: по большей части это была полная чушь и не более чем фантазии.

По пути Ника пнула мусорный бак – он покатился, мусор рассыпался по склону, и Нике стало стыдно. Однако она только воинственно расправила плечи. Проходившие мимо студенты в недоумении посматривали на нее. Ника чувствовала себя затравленным зверем – да с ней и обошлись как с затравленным зверем.

– Да как она посмела?! – шипела Ника, накручивая себя еще больше.

Девушка ворвалась в столовую вся красная и распаленная от ярости. Ника и не помнила, когда в последний раз так злилась. Она была готова разнести все вокруг, но при этом чувствовала себя такой беззащитной. Ника буквально свалилась на стул, уставившись на Интеграла и Тристана с таким агрессивным видом, что те разом перестали жевать.

– Какая ты сердитая, – осторожно проговорил Интеграл. – Что случилось?

– Почему-то я совсем не удивлен, Никки, – тихо произнес Тристан, выслушав ее рассказ. – Ты даже не представляешь, сколько мне делали всяких процедур без моего согласия. Я же тебе говорил – не ходи…

Ника чувствовала, как лицо пылает. От гнева ее трясло, словно ее подключили к розетке электрического тока.