Вильсон Мякинная голова

— Ну, нтъ-съ, не на таковскую напали! Молите Бога, Джасперъ, чтобы такая похвальба не дошла до чьихъ-нибудь ушей, а то вамъ придется, пожалуй, дорого за нее поплатиться. Мн, признаться, васъ очень жаль, такъ жаль, что я продала бы васъ куда-нибудь внизъ по теченію рки. Тамъ вы окажетесь всетаки малую толику въ сохранности. Въ первый же разъ, какъ я встрчусь съ вашимъ хозяиномъ, я посовтую ему это сдлать.

Безцльная болтовня продолжала идти своимъ чередомъ. Об стороны казались очень довольными дружескимъ своимъ поединкомъ и каждая изъ нихъ радовалась случаю столь блистательно проявить свое остроуміе. Оба собесдника, очевидно, считали свои шуточки очень остроумными.

Вильсонъ подошелъ къ окну, чтобы посмотрть на сражающихся, такъ какъ все равно не могъ работать, пока они не прекратятъ своей болтовни. На одномъ изъ пустопорожнихъ участковъ за его домомъ сидлъ на тачк, подъ самымъ солнцепекомъ, Джасперъ, молодой, черный, какъ хорошо вычищенный сапогъ, и хорошо сложенный негръ. Предполагалось, что онъ работаетъ, тогда какъ онъ на самомъ дл только подготовлялся еще къ работ предварительнымъ отдыхомъ въ продолженіе какого-нибудь часочка. Передъ самымъ крыльцомъ дома Вильсона стояла Рокси, возл дтской колясочки мстной, довольно топорной-таки работы. Въ колясочк этой сидли другъ противъ друга двое младенцевъ по одному на каждомъ конц. Судя по говору Рокси, человкъ, не знакомый съ нею и не имвшій возможности ея лицезрть, могъ бы принять эту молодую женщину за черную негритянку. На самомъ дл такое предположеніе оказалось бы неправильнымъ. Въ ней имлась всего лишь шестнадцатая доля негритянской крови и эта шестнадцатая доля ни мало не выказывалась наружу. Рослая молодая двушка, наружность которой производила величественное впечатлніе, казалась созданной, дабы служить натурщицей для ваятеля. Вс ея позы и движенія отличались изяществомъ и благородствомъ. Атласная ея кожа могла поспорить близной съ самою нжною кожей любой изъ мстныхъ лэди, а румянецъ щекъ свидтельствовалъ о прекрасномъ здоровь. Черты лица Роксаны были очень характерными, выразительными; каріе ясные глаза и великолпные мягкіе темно-русые волосы ничмъ не напоминали негритянскаго типа. Необходимо замтить, впрочемъ, что въ данную минуту волосы эти скрывались подъ пестрымъ клтчатымъ носовымъ платкомъ, повязаннымъ на голов. Хорошенькое, пріятное и умное личико Роксаны можно было признать, пожалуй, даже красивымъ. Съ людьми одной съ нею касты она держала себя самостоятельно и съ чувствомъ собственнаго достоинства, доходившимъ иной разъ даже до нкотораго высокомрія, но, въ присутствіи благо человка, само собой разумется, становилась робкою и смиренной.

Какъ уже упомянуто, сама Рокси была по наружности чуть ли не бле любой блокожей барышни или барыни ея лтъ, но шестнадцатая доля негритянской крови, струившаяся въ ея жилахъ, брала перевсъ надъ остальными пятнадцатью и превращала эту красавицу передъ лицомъ закона въ негритянку. Она была невольницей и въ качеств таковой могла быть продана своимъ хозяиномъ, кому заблагоразсудится. Въ ребенк ея имлась тридцать одна доля блой и всего лишь одна доля негритянской крови, но это не мшало ему оказываться тоже рабомъ и считаться настоящимъ негромъ въ глазахъ закона и обычая. У этого мальчика были такіе же голубые глазки и свтло-русые льняные волосы, какъ и у его благо товарища. Даже и самъ отецъ благо ребенка, весьма рдко навщавшій дтскую, могъ отличить обоихъ дтей единственно только по ихъ костюму. Блый ребенокъ красовался въ тоненькомъ мягкомъ муслиновомъ платьиц и носилъ на ше коралловое ожерелье, тогда какъ на маленькомъ невольник надта была только одна грубая рубашка изъ небленаго полотна, спускавшаяся до колнъ. Ни о какихъ драгоцнностяхъ у него, разумется, и помину не было.

Благо ребенка звали Томасъ Бекетъ Дрисколлъ. Что касается до невольника, то онъ долженъ былъ довольствоваться прозвищемъ valet de chambre (камердинеръ). Невольникамъ не полагалось тогда носить фамильныхъ именъ, а Роксана слышала гд-то это прозвище и нашла, что оно звучитъ очень пріятно. Предполагая, что это какое-нибудь христіанское имя, она надлила имъ своего дорогого малютку. Путемъ естественнаго сокращенія оно скоро превратилось въ «Чемберса».

Вильсонъ, въ качеств близкаго сосда, былъ немножко знакомъ съ Роксаной. Когда состязаніе въ остроуміи начало немножко стихать, онъ вышелъ изъ дому, чтобы запастись кое-какимъ новымъ матеріаломъ для своего архива. Замтивъ на себ взоръ благо человка, Джасперъ немедленно же принялся энергически работать. Вильсонъ, поглядвъ на дтей, спросилъ:

— Который изъ нихъ старше, Рокси?

— Оба они ровесники, сударь. Имъ теперь ровно по пяти мсяцевъ: они родились какъ разъ перваго февраля.

— Прехорошенькіе малыши! Нельзя даже сказать, который изъ нихъ красиве.

Алыя губки Роксаны раскрылись радостной улыбкой, выставившей напоказъ жемчужные зубы.