Вильсон Мякинная голова

— Это, милостивйшій государь, вовсе не философія, а дйствительно существующій фактъ. Въ немъ можно усмотрть даже нчто трогательное и чарующе прекрасное. Я не могу себ представить ничего умилительне зрлища несчастныхъ бездтныхъ родителей, которые отводятъ у себя въ сердц мсто для цлаго звринца негодныхъ злющихъ собаченокъ, присоединяютъ къ нему съ полдюжины крикливыхъ ругающихся попугаевъ, какого-нибудь какаду, орущаго словно дикій оселъ, сотни дв визгливыхъ пвчихъ птицъ, нсколько дюжинъ вонючихъ морскихъ свинокъ, десятка два кроликовъ и цлый гаремъ мерзопакостныхъ кошекъ. Все это является тщетными невжественными попытками соорудить изь неблагороднаго металла что-нибудь, способное замнить золотое сокровище: ребенка, въ которомъ отказала имъ природа. Все это впрочемъ, въ данномъ случа къ длу не идетъ. Здшніе неписанные законы чести требуютъ, чтобы вы убили судью Дрисколля, какъ только онъ попадется вамъ на глаза. Онъ самъ и весь городъ будутъ ожидать съ вашей стороны такого лестнаго вниманія къ его особ, хотя, безъ сомннія, и собственная ваша смерть отъ его пули будетъ признана вполн удовлетворительнымъ разршеніемъ недоразумній, которыя между вами возникли. Совтую вамъ поэтому глядть въ оба. Изволили вы уже опредлить свой курсъ, то есть, иными словами, принять какое-либо ршеніе?

— Да, я предоставлю ему случай попробовать на мн свою мткость въ стрльб, а если онъ на меня нападетъ первый, то я отвчу ему тоже выстрломъ.

Уходя отъ близнецовъ, Вильсонъ сказалъ:

— Судья до сихъ поръ еще не совсмъ оправился посл избирательной кампаніи, такъ что денька два не будетъ выходить изъ дому, но, когда онъ начнетъ гулять, вамъ придется держать ухо востро.

Часовъ въ одиннадцать вечера близнецы отправились прогуляться по городу. Ночь была хотя и мсячная, но не особенно свтлая, такъ какъ луна выглядывала сквозь дымку легкихъ облаковъ.

Томъ Дрисколль высадился всего лишь получасомъ раньше на берегъ, верстахъ въ трехъ ниже Даусоновой пристани, у Гаккетскаго лсного склада. Онъ былъ какъ разъ единственнымъ пассажиромъ, высадившимся въ этомъ уединенномъ мст. Пройдя оттуда береговою тропой, онъ пробрался въ домъ судьи Дрисколля, ни съ кмъ не повстрчавшись дорогою и въ самомъ дом.

Закрывъ ставни окна въ своей спальн, Томъ зажегъ свчу, снялъ съ себя пиджакъ и шляпу и занялся приготовленіями къ задуманной имъ краж. Раскрывъ чемоданъ, онъ вынулъ оттуда изъ подъ мужского платья полный костюмъ молодой двушки и отложилъ его въ сторону. Затмъ онъ вымазалъ лицо жженой пробкой и спряталъ ее въ карманъ. Онъ разсчитывалъ пройти потихоньку въ кабинетъ дяди, находившійся какъ разъ подъ его собственной комнатой, пробраться оттуда въ спальню старика, украсть ключъ отъ несгораемаго желзнаго шкапа, находившійся у судьи всегда въ карман жилета, вернуться опять въ кабинетъ и позаимствоваться деньгами изъ шкапа. Томъ взялъ уже свчу, собираясь сойти внизъ по лстниц. До тхъ поръ онъ ощущалъ необычайную бодрость и полнйшую увренность въ успх, но теперь, и то, и другое начали у него малую толику колебаться. Что, если вдругъ онъ, по неосторожности, произведетъ шумъ и будетъ пойманъ, положимъ, въ то самое время, когда только-что усплъ открыть шкапъ? Пожалуй, что не мшаетъ чмъ-нибудь вооружиться, пускаясь въ такое рискованное предпріятіе! Вынувъ индійскій кинжалъ изъ укромнаго уголка, въ которомъ онъ его пряталъ, Томъ съ удовольствіемъ почувствовалъ, что измнившее было мужество опять къ нему возвращается. Крадучись неслышными шагами, онъ спустился по узенькой лстниц, причемъ волосы у него становились дыбомъ и кровь переставала биться въ жилахъ каждый разъ, какъ только скрипла какая-нибудь ступенька. Спустившись наполовину лстницы, онъ былъ непріятно пораженъ падавшей на нижнюю ея площадку полоской довольно слабаго, впрочемъ, свта. Что бы это могло значить? Неужели дядя еще не спитъ? Это казалось Тому неправдоподобнымъ. Должно быть, что, уходя въ спальню, онъ просто-на-просто оставилъ въ кабинет зажженную свчу. Молодой человкъ осторожно спустился съ лстницы, останавливаясь на каждомъ шагу, чтобы прислушаться. Найдя дверь кабинета открытою, онъ заглянулъ въ комнату и до чрезвычайности обрадовался тому, что увидлъ. Дядя его спалъ крпкимъ сномъ на диван. На маленькомъ столик, у изголовья, горла лампа, свтъ которой былъ значительно убавленъ. Возл нея стояла небольшая жестяная шкатулка, въ которой старикъ держалъ расходныя свои деньги. Она была закрыта, но возл нея лежала цлая кипа банковыхъ билетовъ и четвертушка бумаги, испещренная ариsметическими выкладками, производившимися карандашомъ. Дверцы большаго несгораемаго шкапа были заперты. Старикъ-судья, очевидно, подводилъ итоги своихъ капиталовъ и, утомившись отъ этого пріятнаго занятія, заснулъ.