Вильсон Мякинная голова

Оставивъ собственную свою свчу на ступеньк лстницы, Томъ началъ чуть не ползкомъ пробираться къ кип банковыхъ билетовъ. Когда онъ проходилъ мимо дяди, старикъ пошевельнулся во сн. Въ то же мгновеніе Томъ остановился и потихоньку вынулъ кинжалъ изъ ноженъ. Сердце молодого человка усиленно билось и онъ не сводилъ глаза съ своего благодтеля. Минутку спустя Томъ рискнулъ продвинуться еше на шагъ впередъ, добрался до банковыхъ билетовъ и схватилъ ихъ, но при этомъ уронилъ на полъ ножны кинжала. Въ тотъ же мигъ онъ почувствовалъ, что мощная рука престарлаго судьи схватила его за плечо, и въ ушахъ его раздался громкій крикъ: «Ко мн, на помощь!» Безъ малйшаго колебанія Томъ со всего размаха ударилъ старика кинжаломъ и тотчасъ же почувствовалъ себя свободнымъ. Нсколько банковыхъ билетовъ, выскользнувъ изъ лвой его руки, упали на полъ и выпачкались тамъ въ крови. Бросивъ кинжалъ, онъ схватилъ ихъ правой рукой и собрался бжать, но затмъ, въ страх и смущеніи, переложилъ поднятыя съ полу деньги въ лвую руку и снова схватился за кинжалъ. Опомнившись, однако, молодой человкъ бросилъ кинжалъ на полъ, такъ какъ счелъ совершенно излишнимъ брать съ собой такую опасную улику.

Онъ устремился на лстницу, заперъ за собою дверь, которая вела туда изъ корридора, схвалилъ свою свчу и поспшно взбжалъ наверхъ. Въ это время тишина ночи была уже прервана шорохомъ шаговъ, поспшно приближавшихся къ дому. Въ слдующій затмъ мигъ Томъ былъ уже въ своей комнат, а до нельзя испуганные и ошеломленные близнецы стояли надъ трупомъ убитаго старика.

Томъ накинулъ на себя пиджакъ, спряталъ за пазуху шляпу, облекся затмъ въ костюмъ двушки, закрылъ себ лицо вуалью, задулъ свчу, заперъ дверь своей комнаты на замокъ, положилъ ключъ въ карманъ, вышелъ черезъ другую дверь на черную лстницу, заперъ эту дверь тоже на замокъ и спряталъ отъ нея ключъ. Тогда лишь онъ потихоньку спустился внизъ съ чернаго хода и вышелъ изъ дому. Томъ былъ убжденъ, что никого не встртитъ, такъ какъ общее вниманіе было теперь сосредоточено въ совершенно другомъ мст дома. Разсчеты его оказались правильными. Въ то время, когда онъ проходилъ черезъ задній дворъ, г-жа Праттъ, вся домашняя прислуга и съ полдюжины полуодтыхъ сосдей сбжались уже въ кабинетъ, гд находились близнецы и убитый судья. Къ нимъ ежеминутно присоединялись люди, прибгавшіе черезъ парадныя двери съ улицы.

Томъ, дрожа какъ въ лихорадк, выходилъ изъ калитки въ глухой переулокъ, когда три женщины выбжали изъ дома, находившагося на противоположной сторон переулка, и устремились въ эту самую калитку. Он спрашивали: что такое случилось у судьи въ дом? но убжали, не дождавшись, отвта. Томъ сказалъ себ самому: «Эти старыя двы, по обыкновенію, слишкомъ долго замшкались со своимъ одваніемъ. То же самое случилось съ ними и въ ту ночь, когда сгорлъ домъ ихъ ближайшаго сосда Стевенса». Спустя нсколько минутъ молодой человкъ очутился въ заколдованномъ дом, зажегъ тамъ свчу и снялъ съ себя женское платье. Весь лвый бокъ былъ у него залитъ кровью, да и правая рука оказалась тоже въ крови, такъ какъ онъ схватилъ ею упавшіе на полъ и пропитанные кровью банковые билеты. Никакихъ иныхъ опасныхъ уликъ, повидимому, не осталось. Онъ тщательно вытеръ руку соломой и подобнымъ же образомъ снялъ съ своего лица почти весь слой жженой пробки, которымъ оно было натерто. Затмъ онъ сжегъ оба свои костюма, мужской и женскій, такъ тщательно, что они обратились въ пепелъ, развялъ этотъ пепелъ по втру и переодлся въ лохмотья бродяги. Погасивъ тогда свчу, Томъ выбрался изъ Заколдованнаго дома на прибрежную тропу, съ намреніемъ воспользоваться тмъ самымъ средствомъ, которое было уже съ успхомъ употреблено Роксаной. Найдя на берегу челнъ, онъ спустился на немъ внизъ по теченію, причалилъ незадолго до разсвта къ берегу, оттолкнулъ ногой челнъ, дошелъ пшкомъ до ближайшей деревни и притаился возл нея въ кустахъ до тхъ поръ, пока не показался вдали пароходъ, направлявшійся вверхъ по рк. Тогда Томъ подошелъ къ пристани и слъ на пароходъ, взявъ себ мсто на палуб. Онъ чувствовалъ себя не въ своей тарелк до тхъ поръ, пока пароходъ не миновалъ Даусонову пристань, но посл того вздохнулъ полной грудью и подумалъ: «Теперь искуснйшіе сыщики на всемъ земномъ шар не будутъ въ состояніи меня разыскать. Я не оставилъ противъ себя даже и тни какой-нибудь улики! Это убійство такъ и останется окутаннымъ завсою тайны. Пройдетъ пятьдесятъ лтъ, а мирные горожане Даусоновой пристани будутъ все еще ломать головы надъ разршеніемъ загадки, которую я имъ теперь задалъ.

Прибывъ утромъ въ Сенъ-Луи, онъ прочелъ въ газетахъ слдующую коротенькую телеграмму съ Даусоновой пристани:

„Престарлый и уважаемый нашъ гражданинъ, судья Дрисколль, былъ убитъ здсь около полуночи какимъ-то итальянскимъ проходимцемъ, дворяниномъ или цирульникомъ. Убійство вызвано ссорой, поводомъ къ которой послужили недавнія выборы. Съ убійцемъ, вроятно, расправятся судомъ Линча“.