Винный сноб

Правда в том, что, сколько бы сомелье ни пили – а дегустируют они постоянно, – не они обеспечивают основной доход продавцам изысканных вин. Эта честь принадлежит людям, которых они обслуживают. Среди них есть коллекционеры, в личных погребах хранящие десятки тысяч бутылок – больше, чем они смогли бы выпить за всю жизнь. Самая дорогая бутылка вина в истории была продана в 2010 году за 304 375 долларов. Можно было купить дом, два полных курса учебы в колледже или пять внедорожников Porshe за те деньги, которые были потрачены на бутылку Шато Шеваль-Блан 1947 года, которая, несмотря на звание «чистого совершенства», в конечном итоге будет уничтожена и превратится в чрезвычайно дорогую мочу. («Именно поэтому оно столь прекрасно и столь преходяще! – заявил однажды Морган. – Потому что через четыре часа ты сольешь его в унитаз!») Букет этих вин способен пробрать титанов до слез. Я смотрела интервью на канале ABC News, в котором миллиардер Билл Кох с придыханием и слезами на глазах рассказывал о своем винном погребе – и это совершенно не склонный к сантиментам нефтяной магнат, двадцать лет судившийся с собственными братьями.

«Может ли вино стоить своих 25 тысяч или 100 тысяч долларов за бутылку?» – спрашивает журналист Коха.

– Нормальный человек говорит: «Нет, конечно!» – отвечает Кох. – Но для меня искусство, – Кох прочищает горло, – мастерство, – голос срывается на последнем слоге, он начинает часто моргать, загоняя назад выступившие на глазах слезы и смущенно улыбаясь. – Прошу прощения.

Он еще раз прочищает горло, закашливается, затем поднимает руки, словно говоря: «Не могу поверить, что со мной такое творится». Журналист удивлен и смущен. Он пытается прийти Коху на выручку.

– Вижу, вас волнует эта тема, – произносит он.

Кох привстает на стуле и меняет позу:

– Да, еще как.

Я не до конца понимала, почему энофилы тратят безумные деньги на вино и гоняются за определенными марками, но надеялась однажды понять. Для этого мне нужно было выпить вместе с этими охотниками за уникальными бутылками и забраться к ним в голову. Но с практической точки зрения пообщаться с достаточно большим количеством таких людей, мягко говоря, непросто. Нельзя же заявиться в Marea или Eleven Madison Park, попросить сомелье указать на винных РХ и начать засыпать их вопросами о пристрастии к вину – если, конечно, не испытываешь острого желания навсегда быть изгнанной из подобных заведений.

В процессе поглощения домашнего прошутто из утки Дейна и Морган упомянули некое приближающее событие под названием La Paulée de New York – праздник в честь бургундских вин, вдохновленный многовековой французской традицией с таким же названием, La Paulée. Все сомелье, поставщики, журналисты и импортеры в городе только о нем и говорили. Любовь к Бургундии, считающейся одним из лучших винных регионов мира, требует солидных вложений времени и денег, которые могут позволить себе только самые упертые – и богатые – фанаты вина, и La Paulée называли самым расточительным сборищем коллекционеров на планете. Фестиваль длиной в неделю включал в себя дюжину ужинов и дегустаций и завершался грандиозным финалом: гала-ужином, участники которого должны были заплатить 1500 долларов за вход и прийти со своим вином – организаторы призывали их «принести сокровища из своих погребов». (Да, все верно: входной билет не включал стоимость спиртного, за исключением «бесплатного» шампанского.) Мне сказали, что на финальный ужин гости приносят вин более чем на миллион долларов. В одних только плевательницах соберется пино и шардоне на 200 тысяч долларов. «La Paulée – из тех событий, которые способны спровоцировать революцию в стране», – сказал один коллекционер, завсегдатай этого праздника.

Спрос на билеты так высок, что попасть на La Paulée за взятку невозможно. Нужно иметь знакомых с соответствующими связями. Даже наливать вино на этом мероприятии – уже привилегия, и сомелье используют все возможные связи, чтобы бесплатно поработать там виночерпиями. Такая работа открывает доступ к винным букетам, ради которых не жалко пожертвовать недельной зарплатой. Дейна сообщил нам с Морганом, что пытается пробраться на мероприятие, ходя на двойные свидания с главным винным распорядителем La Paulée, который лично набирает команду сомелье.

– Ах ты грязная шлюшка! – восхитился его предприимчивостью Морган.

В надежде избежать подковерных интриг я пошла сразу наверх. Я позвонила Дэниелу Джонсу, основоположнику La Paulée de New York, который занимается импортом вина и работает директором по винам группы ресторанов шеф-повара Даниэля Булю.