Виноградные грёзы. Книга 2

Я со всей силы захлопнул дверцу такси и упал на кожаное сиденье. Закрыв глаза, перебирал в голове причины приезда в Нью-Йорк. Я соскучился по Софи Штерн? Я соскучился по сексу с Софи Штерн? Возможно. Но это явно не главная причина. До сегодняшнего дня я и не вспоминал о бывшей. Модель в один миг перестала существовать в моей памяти, в моей жизни, в моем сердце.

Месть Ари? Да, Аристель оказалась лживой сукой. Неужели я был так слеп? Бордель изменил Ари, и я не удивлюсь, если узнаю: она, прикидываясь, что «работает» в кафе пока я был на гастролях, трахалась с каждым встречным за дозу «Неонового облака». И что это вообще за дурь?! Плевать. Ари умерла в притоне, что бы ни говорили ее дружок-наркоман Майк и дилер Джеймс, Ари никакой не свет.

Разумеется, на мне часть вины. Но я, отпуская Аристель, дал ей денег на билет и, если уж ей так захочется, на попытку пожить в США какое-то время, отдохнуть от родителей. Я пытался объяснить, что тогда она не была готова к отношениям, она не реализовала себя в жизни, а эта упрямая девчонка всё сделала по-своему. Если бы знал о ее намереньях остаться в Америке – лично посадил бы на самолет до родного города; нет, поехал бы с ней и проследил, чтобы она вернулась к родителям. Жаль их. Раньше я думал, может, действительно было что-то… что-то серьезное. Теперь уверен: Аристель Тешер инфантильная избалованная девица. Сбросив с глаз пелену очаровательности, я готов признать – в случившемся нет ни моей вины, ни вины ее родителей. Ари разрушила свою жизнь сама.

И всё-таки мстить… Нет, я не такой. Моя любовь к Аристель – пожалуй, единственное, что абсолютно точно было искренним. Ох, как мне хотелось ошибаться, как хотелось по-прежнему считать Ари ангелом, наивным и ранимым. Так что же я делаю в Нью-Йорке? Зачем приехал к Софи? Я – известный музыкант, и плевать на какую-то девчонку. Хочу вернуться во времена, когда никого не любил. Софи отлично подходила для того, чтобы окунуться в ностальгию, почувствовать себя, черт возьми, свободным. Да и что скрывать, Штерн великолепна в постели. Я заслужил отдых. Верно, пустая бутылка виски?

Латиноамериканка открыла дверь после третьего звонка. Найти дорогую гостиницу, в которой остановилась Софи, оказалось не так уж трудно, и теперь я с нетерпением ждал реакции. Ну, милая, ты сама постоянно звала меня в гости – вот я и приехал.

– Стивен? – удивленно воскликнула Софи, поправляя короткую ночную сорочку с внушительным декольте. Пахнет дорогими французскими духами и шоколадом. В карих глазах растерянность; почти невинная растерянность. Меня передернуло – такой знакомый взгляд…

– Привет, Соф, – я ухмыльнулся и без лишних разговоров впился в пухлые губы, попутно изучая руками податливое тело и толкая девушку обратно в номер.

Глава двадцать первая

Ты любишь меня, ты ненавидишь меня, ты целуешь меня, ты разрушаешь меня,

Ты поднял меня ввысь лишь затем, чтобы увидеть, как я падаю.

Ты давал мне обещания, смотря прямо в глаза,

И что бы ты ни говорил – я не отличала правду и ложь.

(с) Papa Roach – Gravity

Стивен

Сны о любимой Аристель причиняют особую боль. Разум проигрывает сердцу, воспоминания – реальности, и я едва сдерживаю крик, стиснув зубы.

…Она бежала под дождем, волосы скрыты капюшоном, джинсы ниже колен темные, мокрые. Ари рыдала в унисон грозе, ее слезы смешались с небесными каплями. «Подожди, – хотел крикнуть я. – Не предавай меня». Но в ту дождливую ночь я предал ее. Изменил ей. В клочья доверие, вдребезги мечты. Ари вмиг повзрослела. И секундой позже – она кукла из стрип-бара. В горьких глазах неприязнь, а остатки прежнего восхищения мной, кумиром и хорошим парнем, слились с грязью души – я кинул Аристель в грязь в ту ночь. Почти буквально, измена – есть грязь. Мне не за что винить Ари.

Проснулся в поту, с застывшим на губах хрипом, и осознал, что во второй раз причинил Ари боль, предал и растоптал. Что она ни сделала бы, как глубоко не воткнула бы в мое сердце нож, я не должен был так поступать. Не имел права ранить в ответ.

Поднялся с кровати и на ватных ногах прошел в кухню гостиничного номера Софи Штерн. Модель тем временем спала на другой половине кровати. Еще одна обманутая мной женщина. Я налил воды из графина и несколько часов, до самого рассвета, смотрел в окно на туманный Нью-Йорк.

Я считал себя хорошим человеком, я был хорошим человеком, когда в мой мир ворвалась Аристель. Мила, наивна. Ангелу нужно соответствовать. Не проще ли испортить ангела?