Витязь в тигровой шкуре

Видел этих я героев, лучезарных, как светило.
От семи планет небесных к ним сиянье нисходило.
Вороной под Тариэлом в нетерпенье грыз удило.
Как сердца они сжигали, так оружье их грозило.

Этих витязей отважных с горным я сравню потоком:

После яростного ливня мчит в ущелье он глубоком,
И ревет он, и грохочет, и, уже незримый оком,
Успокоенный, смолкает только на море широком.

Хоть соперников не знали ни Фридон, ни Автандил, —

Состязаться с Тариэлом не хватало братьям сил,
Ибо солнце затмевает даже яркий свет светил…
Вот рассказ о том, как витязь вражье племя истребил.

Поле битвы побратимы поделили меж собою.

Каждый воин в их отряде уподобился герою.
Ночью, выставив дозорных, предались они покою,
Но с рассветом появились, щит имея под рукою.

Словно путники простые, братья ехали вначале.

Караульные в воротах без опаски их встречали;
Ничего не замечали, лишь стояли да скучали.
Вдруг надели братья шлемы и вперед, как вихрь, помчали.

В скакуна вонзая шпоры, под веселый свист кнута

Каждый бросился к воротам под прикрытием щита.
Стража пала бездыханной, не успев закрыть врата.
Бил набат, ревели трубы, начиналась суета.

И решил творец покончить с этой крепостью бесчестной:

Отвратил свой лик от солнца Кронос, злобствуя над бездной,
Опрокинул он на землю колесо и свод небесный,
И повергнутые трупы полегли в долине тесной.

Мощный голос Тариэла заставлял терять сознанье.

Витязь рвал мечом кольчуги, рушил латы, одеянья.
С трех сторон ворвавшись в город, где творились злодеянья,
Братья яростно рубились, очищая эти зданья.

С полководцем Автандилом скоро встретился Фридон.

Враг был смят и уничтожен, кровь текла со всех сторон…
Но, оглядываясь, думал каждый витязь, поражен:
«Что случилось с Тариэлом? Почему не виден он?»

И встревоженные братья к третьим бросились воротам,

Но в живых от целой стражи не осталось никого там.
Десять тысяч там злодеев облились кровавым потом,
Вал разбитого оружья не давал пройти к высотам.

Полегли, как от недуга, в этом месте супостаты —

У того в крови кольчуга, у того в обломках латы,
С петель сорваны ворота, опрокинуты и смяты…
«Узнаем, — сказали братья, — чьи здесь руки виноваты!»

Поднялись они на башню и увидели: луна,

Устремившаяся к солнцу, от дракона спасена»
Тариэл стоял без шлема, в косы куталась она,
Грудь к груди была прижата, шея с шеей сплетена.

Обнимались, целовались, прижимали лалы к лалам.

Так Муштар, сияя в небе, обнимается с Зуалом…
На заре оттенок розы снова делается алым,—
Пусть и к ним вернется радость, злополучным и усталым!

Разойтись была не в силах эта пара, светлолица.

Розы губ, припав друг к другу, не могли разъединиться.
Наконец они очнулись — юный витязь и девица,
И царевне два героя поспешили поклониться.

И счастливая царевна обняла, ликуя, их,

Благородных и бесстрашных избавителей своих,
И от ласкового слова гнев их яростный утих,
И беседовали с ними там невеста и жених.

И приветствовали братья станом стройного собрата

И друг друга поздравляли с одоленьем супостата.
Полегли в бою злодеи и исчезли без возврата,
Ибо львов они страшились, словно малые козлята.

Но когда узнали братья, что от верной их дружины

После боя уцелело чуть побольше половины,—
Перебили тех, кто скрылся за уступами теснины,
И великие богатства повезли домой с чужбины.

На три тысячи животных — вьючных мулов и верблюдов

Был погружен крупный жемчуг из подвалов и сосудов.
Было много там рубинов и граненых изумрудов…
Дева села в паланкине, всю фатой себя закутав.

Шестьдесят оставив стражей в той твердыне у дверей,

Повезли они царевну в славный град царя морей.
«Хоть длинна туда дорога, — говорили братья ей,—
Мы Фатьму лишить не можем благодарности своей!»