Вивиен Ли

Разнообразная и выразительная мимика, интонация, пластика актрисы дают возможность «читать» переживания героини. Еще в самом начале карьеры Вивиен Ли критика отмечала изящество и выразительность ее движений. В кино как бы непреднамеренные, а на самом деле точные и выразительные, как в балете, движения актрисы «продолжают» мысли и чувства ее персонажей, обретая особую силу в момент внутреннего взрыва, когда сердце отбрасывает контроль разума. Все смятение, отчаяние, вся боль Майры — в импульсивных, горячечных, беспорядочных движениях, выливающихся и ее пробег к двери леди Кронин. Вся любовь, надежда, обожание леди Гамильтон — в летящем, как дыхание, ритме ее пробега по дворцу навстречу Нельсону.

У каждой из героинь Вивиен Ли своя походка. Она не только определяется характером и настроением (так состояние героини получает еще одну зрительно осязаемую характеристику), но и меняется по ходу действия. Трагическая перемена в жизни Майры прежде всего раскрывается в ее дерзкой, развинченной походке.

Столь же выразительны глаза, рот, губы, удивительно живое лицо актрисы. Глаза Майры передают улыбку, радость, смех, страдание, надежду, отчаяние. Их выражение меняется в унисон с переживаниями героини. Так же легко и полно передает весь диапазон человеческих эмоций ее улыбка. Рот Вивиен Ли, то приоткрытый от радостного удивления, то застывший от горя; постоянно меняющаяся линия губ — то изломанная страданием, то напряженная, то изогнувшаяся в счастливой улыбке; уголки рта — грустные, скорбные, тоскливые, задумчивые, усталые, ликующие — передают безграничное разнообразие оттенков одного и того же чувства и столкновение противоречивых стремлений.

Власть театральной традиции всегда заставляла Вивиен Ли «сдвигать» свой голос вниз, но в кино его естественный тембр не мешает ни богатству, ни выразительности интонационной окраски.

Яркость интонаций, передающих целый мир оттенков в пределах даже одного настроения, помогает актрисе шаг за шагом и всегда по-новому раскрывать внутренний мир Майры.

Задумавшись, тоскливо героиня смотрит вперед. Внезапно ее взгляд меняется. В нем — ужас, отчаяние, недоверие. Судорожно двигаются губы. Она готова закричать — и нечем кричать. И тогда мы слышим торжествующий крик Роя — «Майра!» И срывающийся, как будто простуженный голос припавшей к его плечу героини. Понемногу ее улыбка гаснет. Сдерживая слезы, Майра смотрит на Роя, а затем, не в силах сдержаться, взрывается рыданием.

Согнувшись, спиной к зрителю, она сидит за столиком напротив Роя. Решившись посмотреть на любимого, она опускает голову — нет сил говорить. Можно лишь улыбаться и плакать, прятать взгляд и снова смотреть на Роя: «Если бы я знала, что ты жив!»

Сценарий предоставлял в распоряжение Вивиен Ли трагический рефрен («Если бы я знала, что ты жив!») и несколько отрывистых сухих фраз, однако талант актрисы превратил короткий эпизод в тонкую новеллу о встрече с любовью и о несправедливости судьбы. Безмерность столь сильно показанного актрисой страдания — лучший ответ тем «ревнителям» морали, которых могло бы возмутить сочувствие к падшей женщине. Искусство ориентируется не на уголовный кодекс, а на законы гуманности, его задача — исследование характеров и связи явлений.

Услышав предложение обвенчаться, Майра смотрит на Роя, прикусив губы, чтобы не разрыдаться. В ее глазах все больше отчаяния, ей не удается сдержать слез.

С отчаянием героиня осматривает себя: вульгарное платье и берет, искаженное страданием лицо, губы — в яркой помаде.

Торопливо Майра стирает помаду и с отчаянием провожает взглядом подругу с очередным клиентом. Она молча смотрит вслед и вот-вот закричит от внутренней боли. Посмотрев на Роя, который говорит по телефону, она направляется к нему.

Оператор все время показывает лицо Вивиен Ли. Отвернувшись от Роя, подавив усилием воли захлестнувшее ее отчаяние, Майра настойчиво повторяет отказ ехать в Шотландию и возвращается к столику. Внутренняя борьба героини составляет драматический стержень эпизода, и Р. Тейлор остается на втором плане. Его дело — вопросы. Зрителя интересуют ответы Майры, ибо только с их помощью можно решить, способна ли жизнь окончательно раздавить личность или (пусть эта победа не имеет практического значения) превратности судьбы не в состоянии подавить стремления к совершенной любви, достоинству и красоте.

Ответы горьки, но оставляют надежду. Рой мог не спрашивать — без слов ясно, что героиня любила только раз и сохранила любовь до конца. На скорбном лице Майры появляется несмелая улыбка — тень девушки, которая когда-то слушала восторженный лепет лейтенанта Кронина.

* * *

В марте 1940 года Вивиен Ли и Л. Оливье выехали в Сан-Франциско для участия в премьере «Ромео и Джульетты». Оливье придавал постановке особое значение и вложил в нее все их сбережения. Как и прежде, он восставал против перевеса поэзии над бытовым правдоподобием и стремился максимально «заземлить» сюжет, оправдать его с позиций зрителя 40-х годов XX века.