Вивиен Ли

Сюжет пьесы давал свободу интерпретации. В постановке на Бродвее Э. Казан встал на сторону Стенли. Не удивительно, что в Лондоне сообщение о намерении Вивиен Ли сыграть Бланш вызвало недоумение. Не всегда можно рационально объяснить выбор роли актером. Легко ошибиться, отвечая на вопрос, почему в самый счастливый момент жизни Вивиен Ли стремилась к трагическим ролям. Единственный ответ в том, что эта чуткая актриса предощутила Эру Потребления и увидела в пьесе Уильямса близкий своему ощущению прогноз на будущее. В Англии этого не увидели. Пьесу называли «похотливой», «порнографической», «низкой» и «отвратительной». Ее заклеймили в Палате общин и в комитете общественной морали. Даже критики называли Бланш проституткой. «Таймс» писала, что цель пьесы — «открыть прошлое проститутки в ее настоящем».

Не желая связываться с цензурой, Оливье решил исключить ряд реплик. Это привело к конфликту с Айрин Сэлзник — права на пьесу принадлежали ей, и бывшая жена продюсера «Унесенных ветром» хотела, чтобы Оливье повторил постановку Казана. Против сокращений выступала и Вивиен Ли. Особенно после того, как цензор запретил упоминать о причинах самоубийства мужа Бланш. Актриса лишилась одного из главных аргументов в защиту героини — что мог понять зритель из фразы «Я вошла в комнату. Там был мой муж и…»? Рыдания Бланш не могли заменить необходимых здесь слов.

После репетиций Вивиен Ли обсуждала интерпретацию роли с Оливье. Она не хотела видеть в героине ни проститутку, ни извращенку, отвергала требования А. Сэлзник и настаивала, что деградация Бланш — следствие психической травмы, одиночества и неудач: «Я не назову эту пьесу салонной комедией, но мне не приходило в голову, что кто-то захочет назвать ее непристойной», — заявила актриса после очередной серии газетных протестов.

Друзья боялись, что роль станет слишком большим испытанием для Вивиен Ли. Она должна находиться на сцене два часа, и каждый эпизод требует максимальной нервной отдачи. Вивиен Ли — актриса перевоплощения. Фактически она «впускала» в себя на год другую личность. Нарушенная психика Бланш могла нанести ущерб хрупкой нервной конституции актрисы. Она не слушала никого — правда жизни, которую игнорировала английская сцена, авторы популярных салонных пустячков, казалась ей дороже.

Премьера состоялась в театре «Олдвич» 11 октября 1949 года. Вопреки традиции режиссер Л. Оливье отказался произнести перед началом речь: «Это не мои вечер. Он принадлежит моей жене. Только ей». Независимо от отношения к пьесе, критики были единодушны в оценке Вивиен Ли. Рецензент «Таймс» писал: «Ее исполнение внушительно. Она производит впечатление захватывающим изображением героини, которая понемногу теряет рассудок, — пеленой, неукротимой и гибнущей. Сила ее исполнения нарастает по мере роста драматизма сюжета».

Лучшее представление о Вивиен Ли в роли Бланш дают воспоминания А. Дента: «Я пригласил в «Олдвич» друга, и мы заняли два кресла в первом ряду. Бланш — Вивиен являла собой один из самых мучительных для души образов, которые можно увидеть на сцене. Желая растерзать мое сердце (А. Дент публично протестовал против намерения актрисы играть Бланш. — В.У.), она без сомнения разрывала свое. Как будто наблюдаешь, как землетрясение разрушает прекрасный маленький город. Сразу же после окончания меня повели к актрисе.

Прошло лишь несколько секунд после того, как она в последний раз появилась перед публикой, но актриса все еще была в образе, во власти эмоций жуткого финала, где Бланш забирают в больницу для душевнобольных. Она дрожала как лист, дрожали ее губы. Она вцепилась в меня, положила голову мне на плечо и спросила шепотом: «Как я играла? Вы считаете, что это безумие? Вы все еще считаете эту Бланш невыносимой?»

Не способный на обычные пустые восклицания, я ответил: «Позвольте сказать, что мой друг, солидный человек, с Гебридских островов, утверждает, что я совсем не прав относительно Бланш, потому что у нее правда в душе!» Нетерпеливо, чуть ли не с бешенством, Вивиен воскликнула: «Почему же вы не привели его с собой? Он, без сомнения, лучший критик, чем вы!»

Восемь месяцев, день за днем, Вивиен Ли играла Бланш при переполненном зале. Ее особенно радовало, что опасения друзей не оправдались, она не пропустила ни одного спектакля и не причинила никакого ущерба своему здоровью. («Это доказывает, что я не оранжерейный цветок, каким они меня считают!») Но еще большую радость доставляло то, что ей удалось утвердить свое понимание роли, свое видение мира и правды в искусстве.

Однажды в зале оказался американский драматург, друг Ф. Рузвельта, Роберт Шервуд. Партнер Вивиен Ли Б. Брейден был поражен его резюме: «Приятно посмотреть пьесу!» Заметив удивление артиста, Шервуд пояснил: «Это пьеса о Блапш. Так она и написана. В Нью-Йорке это была пьеса о Стенли: очень сильно сыграл Брандо. Теперь в пьесе равновесие, и мы видели ее в первый раз».