Византийская астрология. Наука между православием и магией

В любом случае очевидно, что между астрономией и двором персидских монголов существовала значительная связь. Обстояло ли дело иначе при византийском дворе Палеологов, где Андроник также заботился об ограничении доступа к изучению астрономии[702]? Не из лести ли Метохит подчеркивает определяющую роль Андроника II в его собственном «обращении» к математике благодаря «открытию» Мануила Вриенния? Нет никаких сомнений в том, что Метохит подчинился воле государя, но он, возможно, преувеличивает спонтанность и независимость его духа, а также утаивает влияние и пример других эрудитов и силу политических обстоятельств. Андроник, несомненно, знал Пахимера, высокопоставленного чиновника из патриаршего клира, и вряд ли мог не знать о существовании очень уважаемого ученого Плануда, тем более что последний просил императора и его первого министра вмешаться, чтобы сохранить «императорскую библиотеку», составлявшую часть императорского монастыря и содержавшую редкие экземпляры учебников по математике[703]. Вполне возможно, что именно это прошение и послужило причиной реконструкции монастыря Хора, которую Андроник в конечном итоге поручил никому иному, как Метохиту[704]. Вспомним, кстати, что Плануд познакомился с Мануилом Вриеннием в то время, когда последний был малоизвестен; поэтому вполне возможно, что именно благодаря ему Вриенний смог снискать благосклонность императора. Вероятность того, что Андроник лично знал Хиониада, меньше, но он не мог быть в неведении о репутации персидской астрономии и о том политическом значении, которое ей придавали. Возникает вопрос, придавал ли он сам ей значение: другими словами, хотел ли он обновить астрономию, чтобы заполучить астрологию? В 1312–1313 гг., когда император убедил Метохита поселить Вриенния в своем доме, византийская держава только пережила серьезный внешний кризис, который окончательно ослабил императорскую власть[705]. Вся Малая Азия, за исключением нескольких отдаленных городов, попала под власть турок, и то средство, к которому Андроник прибег в отчаянии, обернулось против него самого: приглашенные им каталонские наемники стали систематически опустошать европейские провинции империи, которые параллельно затронула сербская и болгарская экспансия; Генуя и Венеция безнаказанно противостояли друг другу в византийских портах ради контроля над торговлей на Черном и Эгейском морях, тогда как их граждане и другие латиняне захватывали оставшиеся византийские острова. Потери империи были таковы, что только гадание могло дать обнадеживающие прогнозы. Несколько лет спустя, в 1321 г., на пороге внутреннего кризиса гражданских войн, Андроник и Метохит обратились к гороскопам и оракулам[706]. Было ли это в первый раз? Тем не менее это первое упоминание о гороскопе при Палеологах появляется после возобновления занятий астрономией по инициативе Андроника II.

В то же время следует обратить внимание на ту идею обновления астрономии, которую Метохит четко выражает в своем предисловии. Проект воскрешения Птолемея был частью общего движения назад, к «аутентичному» прошлому. Это движение берет начало в отвоевании Константинополя у латинян и в оптимизме по поводу масштабной реставрации империи, который сохранялся, несмотря на все неудачи и разочарования, пережитые при Михаиле VIII, и несмотря на бедствия, ознаменовавшие правление Андроника II. Можно даже сказать, что отступление империи под натиском своих соседей стимулировало стремление подтвердить богатство собственных традиций, особенно в том, что касалось Православия. Так, были заново открыты агиография[707] и значение Константинополя как «глаза Земли»[708]. Императоры заботились и о том, чтобы сохранить или восстановить древние здания в столице[709]. Второе десятилетие XIV в. в этом отношении особенно важно, так как период между уходом каталонцев и началом гражданских войн оказался относительно стабильным, — это позволило империи консолидироваться в качестве балканского государства и поправить свои финансы[710]. Затем Андроник II смог отреставрировать самые важные общественные памятники Константинополя и поручить своему министру финансов Феодору Метохиту восстановление почитаемого монастыря Хора. Метохит с большими затратами начал реконструкцию монастыря в 1316 г., когда приступил к осуществлению и другого своего масштабного проекта — переизданию Птолемея.