Византийские легенды

Когда они кончили, император Феофил, громко восстенав, подобно льву, скрежеща зубами, дланями бия себя по лицу и вскричав «увы», повелел через скорохода доставить с острова Афусия учеников его, я разумею предивного Михаила, святых Феодора и Феофана, а святым Михаилу с пресвятым Иовом, старцам, изможденным многими утеснениями и недугами, почти слепым и согбенным, измученным голодом, жаждой и холодом, он повелел цепью сковать пресвятые шеи, на ноги надеть деревянные колодки и не дозволять никому с ними видеться, дабы не обращали людей к идолослужительной вере. О, Христос мой! Как восславлю море безграничной мудрости твоей и долготерпия? Злословимый нечестивыми устами, ты молча сносишь, что изображенный на иконе образ твой, который ты принял от святой девы богородицы ради спасения нашего, они называют идолом! О, нечистые и враждебные правде, о, неблагодарные творения и образы зла, за которых, если сказать словами Священного писания, Христос напрасно умер.[334] Разве икона Христа, которого в неверии своем вы, нечестивцы, только по видимости считаете богом, такой же идол, как Аполлон, икона преблагословенной богородицы матери его идол, как Артемида, а иконы святых его идолы прочих лжебогов? Разве напрасно было воплощение Христово? Напрасно учение апостолов и вселенские соборы? Но довольно. Это не так. Не так, как вы говорите. Мы, христов народ, царевы иереи, по учению апостолов православно поклоняющиеся изображенному на иконе господу нашему Иисусу Христу, отвратившись от них и от суесловного их учения, продолжим рассказ о подвиге святых исповедников отцов наших, я разумею Михаила, Феодора и Феофана, великих светильников церкви, возблиставших, подобно солнцу, и озаривших всю вселенную светом истинного учения.　

Как мы уже сказали, упомянутому нечестивому владыке приспешники его напомнили о несогласии святых отцов наших с верой его, об их исповедничестве, а также об их православных поучениях, и через скорохода он повелел тотчас доставить их в счастливый град Константинополь. Беззаконнейший приспешник беззаконного императора, посланный за ними, тотчас прибыл на названный остров и, не мешкая забрав их оттуда, препроводил в Константинополь, уверяя, что не знает причины, по какой это было ему приказано. Когда святые прибыли в город июля месяца восьмого дня четырнадцатого индикта, приведший их сначала сам вошел к императору и доложил о них. Тот приказал заключить святых в государственную тюрьму, называемую Преторий, а наутро велел узникам предстать перед ним.　

Задолго до прибытия святых об этом стало известно всем, и все ждали, что они предстанут пред судом императора и понесут наказание; можно было видеть и слышать только застращивания и угрозы, с которыми приступили к ним приспешники нечестивого императора; одни с жестокостью говорили: «Сразу же, несчастные, и без возражений покоритесь императорским велениям, чтобы по безумию своему не умереть страшной смертью», другие говорили, что они, мол, претерпят ужасные мученья, если ослушаются императора, третьи: «Вы безумны. Не будьте мудрее архиереев церкви и священного нашего владыки». И многое другое еще злейшее этого говорили им злобные приспешники царя, то уговаривая их, то стараясь устрашить. И это святые слышали до того, как их призвали к императору в Хрисотриклин.[335]　

Предшествуемые эпархом,[336] они вошли в двери покоя и увидели императора (вокруг него было немало вельмож из синклита), пылавшего великим гневом и яростью. Эпарх довел узников до его трона, а затем удалился, оставив их одних пред очами императора. Святые вошли смело, ничего не страшась, ибо был в них страх бога, рекшего: «Не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить, а бойтесь более того, кто может и душу, и тело погубить в геенне»,[337] так что император при виде их поразился. Ибо вошли они так, словно явились не на состязание и панкратий,[338] а на брачный пир. Когда святые остановились пред императором, он резким и суровым голосом велел им приблизиться к нему. И говорит: «Из какой вы земли?». Святые отвечают ему: «Из Моавитиды».[339] Снова он с еще большей суровостью говорит им: «Зачем вы пришли сюда?», и прежде чем они ответили, велел сильным мужам стегать их по лицу. Святых беспощадно бичевали много часов, и от невыносимых пыток они уже не могли держаться на ногах — глаза им от ударов бичей застила тьма, так что они упали и поднялись, подобно святому Елеазару,[340] которого били по чреву, чтобы вновь он встал на ноги; опираясь о грудь палача, святые стояли недвижимо и мужественно терпели муку за Христа, пока император не приказал палачам остановиться.　

Что может быть лучше и удивительнее, чем уподобиться подвигом своему создателю? Ибо как Христос мой был бичеван, стоя пред лицом Пилата,[341] так и его верные слуги радостно принимали удары за него и его икону.