Византийский сатирический диалог

Византийский сатирический диалог значительно отличался как от древнегреческого, так и от сверстных ему западных сатир. То обстоятельство, что «христианнейшая Византия» с начала своего существования и до падения Константинополя не могла освободиться от эстетического авторитета греческой языческой литературы, наложило отпечаток на ее облик, и в частности на сатирический диалог. В силу этого в нем в полной мере не развились типичные для западной сатиры особенности — карнавальный бурлеск, площадная грубость, не знающий границ гротеск, суперлативность чувств. Византия ведь ни в одном из жанров своей литературы не достигла подлинной медиевальности и только сделала первые шаги навстречу ей.

* * *

Небольшой диалог «Патриота» наделал исследователям много хлопот и задал немало до сих пор не разгаданных загадок. Все в нем — общая мысль, хронология, композиция, авторство — еще под вопросительным знаком и как бы в порочном кругу. Причину следует искать в том, что исторические представления, отраженные в диалоге, не вяжутся с предлагаемыми датировками, а датировки, выведенные из толкования этих исторических фактов, — с культурно-историческими представлениями; композиция неожиданно раскалывается на две по существу самостоятельные части. В результате «Патриота» признавали то памфлетом на христианские верования (из-за осмеяния ветхозаветного Моисея и апостола Павла; в гл. 20—21 он даже попал в список запрещенных книг, так называемый «Index librorum prohibitorum», изданный в 1554 г. в Венеции), то невинной риторической шуткой, то обличением язычества.

В поисках хронологической пристани для «Патриота» предлагались II, IV, VII, X, XI и XII века.[343] Первоначально диалог относили ко II в. и приписывали Лукиану, правда, еще древние схолиасты высказывали сомнения в такой атрибуции: «...этот диалог как будто не принадлежит Лукиану», — писали иные в своих комментариях, и «Патриот» лишь условно помещался в собрании сочинений Лукиана. В дальнейшем наметилась тенденция отодвигать время создания диалога ближе к эпохе классической Византии, и сейчас X век можно считать принятой большинством датировкой.

Кандидатом на авторство, кроме Лукиана, выступил и Пселл. Не входя в хронологическую сторону атрибуции, предложенной итальянским византинистом Анастаси в его издании «Патриота», следует сказать, что по стилистическим основаниям опа не выдерживает критики — такой блестящий и своеобразный стилист, как Пселл, не мог быть автором столь неискусного сочинения, даже если как византийский автор он в зависимости от жанра, в котором писал, изменил свой стиль, как исполнитель разных ролей меняет свои костюмы и предстает то бедным пилигримом, то королем.

Об авторе «Патриота» можно лишь сказать, что он был жителем Константинополя — его фраза «на Пропонтиде поднялся еще Борей, так что корабли с зерном придется теперь канатами тянуть к Евксинскому Понту» объясняется только этим, а также, что он был человеком, знакомым с языческими греческими авторами и книгами Священного писания.

Выше у нас шла речь о жанре схождений в подземный мир и восхождении в мир горний. Диалог «Патриот» принадлежит к жанру восхождений, хотя его типологические черты выступают в несколько замутненной форме. Все же они различимы и дают право включать диалог в разряд произведений этого ряда.

Посещение Критием сборища «парящих в небесах мужей», «вознесшихся на небеса», «завсегдатаев небесных» круч описано им так, что без труда мы узнаем здесь отчет очевидца о своем восхождении в горние области: «И вот мы минуем железные ворота и медные пороги, взбираемся по бесконечным лестницам и наконец оказываемся в золоченом покое, похожем на чертог гомеровского Менелая» (гл. 23). Реминисценция из Гомера (речь в цитате идет о железных воротах и медных порогах тартара) не просто, по обычной манере византийцев, расцвечивает текст; она — носитель смысла и обозначает у анонимного автора, что рассказчик перешагнул пределы этого мира, поднявшись затем по бесконечным лестницам на небо.

Особенностью восхождения Крития является то, что его небесные выси населяют не светлые, а темные силы, злодеи и обманщики. Это еще одна из странностей нашего странного диалога. Но как бы там ни было, типология жанра в нем сохранена, и «Патриот» может быть включен в цепь византийских восхождений.