Вижу цель

– Неплохо! Но почему бы нам не поболтать лицом к лицу?

– Хотите сказать, что вы сейчас на Трансваале?

– Я в Претории.

– Отлично! – Адмирал нравилась Эрику как человек и профессионал, но он понимал, что встреча эта не случайна, и речь пойдет о делах чрезвычайно серьезных. – Где? Когда?

– Вы сейчас где?

– Мы с дочкой осматриваем экспозицию Национальной портретной галереи.

– Не слишком ли она мала для таких экскурсий? Ей должно быть сейчас месяцев шесть, если я не ошибаюсь, – удивилась адмирал Шлезингер.

– Это другая дочь, – объяснил Эрик. – Приемная. Ей девять лет, и ей пора приобщиться к прекрасному.

– У вас есть приемная дочь?

– А вам не сказали?

– Судя по всему, мне много чего не успели сказать. Как смотрите, если через час прямо перед галереей? А где присесть, решим на месте.

Так и сделали. Эрик с Эсме закончили осмотр экспозиции и, выйдя в назначенное время из галереи, встретились на улице с Бернардой Шлезингер. Впрочем, никто не обратил на них внимания, поскольку оба – и адмирал, и Эрик – были одеты в штатское. Но настоящий разговор начался только спустя полтора часа, когда, отобедав, болтая о том, о сем, перешли к десерту. Вернее, десерт получила Эсме, а взрослые, отойдя к бару – на расстоянии прямой видимости от девочки, – заказали кофе с коньяком и сигары.

– Не знаю, что у вас произошло с Бредой, – сказала женщина, пустив клуб дыма, – но совет кланов от всей этой ситуации не в восторге.

– Совет кланов?

– Шлезингеры такой же клан, как и Вильфы, – объяснила адмирал. – Лично я, хоть и принадлежу к Осевой линии и являюсь членом Семьи, в совет клана не вхожу, и, соответственно, не посвящена в большие секреты кланов. У меня свой путь, у них свой. Это я вам, Эрик, хочу сказать сразу, чтобы у вас не возникло недоумения, когда я не смогу ответить на ваши вопросы. А я не смогу, поскольку и сама в недоумении. Так вот, Эрик, есть некие решения совета кланов, и одно из них – но в форме «деликатного предложения» я и должна сейчас озвучить. Готовы?

– Давайте уж, адмирал, не томите, – усмехнулся в ответ Эрик. – Пуск!

– Ну, пуск так пуск, – ответно усмехнулась Шлезингер, но лучше бы этого не делала: не все умеют улыбаться, даже если хотят. – Суть в том, что, поскольку на фронтах затишье, и, учитывая, что продлится оно, по прогнозам аналитиков Главного Штаба, как минимум пару лет, президент и сенат решили выполнить взятые на себя Холодом обязательства и помочь империи Торбенов и их союзникам. Уф! Слишком длинная фраза.

– Холод посылает подмогу?

– Да, – подтвердила адмирал. – Экспедиционный флот в составе трех эскадр, двух боевых и эскадры тылового обеспечения. Командовать флотом назначена я.

– Поздравляю! – отсалютовал Эрик бокалом с коньяком.

– Спасибо! Но я, с вашего позволения, хотела бы закончить свою речь.

– Я весь внимание.

– В состав флота решено ввести мою собственную эскадру, которая уже была на той стороне. Сейчас это девятая ударная эскадра в составе сорока шести кораблей. Эскадра тылового обеспечения – это бывший тыл Четвертого флота. Их переформировали, добавили полтора десятка крейсеров для усиления осуществления конвойных функций и переименовали в сорок первую эскадру. Некоторые колебания возникли по поводу второй боевой эскадры, но совет кланов настоял, чтобы это была ваша тридцать седьмая. Приказ отдан, и через две-три недели, получив пополнение, она двинется на Гибралтар.

«Тридцать седьмая – это чтобы я вернулся в строй, – задумался над сообщением Эрик. – Но зачем я им сдался? Я что, единственный толковый адмирал? Это вряд ли. Тогда что?»

– Командовать этой эскадрой предлагается вам.

– Я подал прошение об отставке, – уточнил Эрик.

– Военное министерство готово переделать решение об отставке на разрешение на отпуск. Если я сегодня пошлю сообщение на Холод, связной корабль придет сюда не позже чем через десять дней. Привезет приказы, документы, ваши награды, Эрик. Вы ведь улетели с Холода слишком быстро, вас даже наградить не успели. Ну, и ваши вещи из Ставки Вильфов заодно доставят.

«А то, что я оставил на “Флибуре”, придет своим ходом вместе с моим флагманом».

Что ж, ему предложили способ безболезненно спуститься с дерева, на которое он забрался, побуждаемый не разумом, а чувствами. А теперь ему даже лестницу к «дереву» приставили. Правда, это сделала не Бреда, а совет кланов, но кто сказал, что не с ее подачи?

«Интересно, зачем я им всем нужен? В смысле, нужен настолько!»