Визионер

Митя рассказывал, закрыв глаза, представляя, что видит тот самый, чудесный оранжево-красный отсвет. Соня всё это время молчала, лишь сжимала руки крепче, и он был благодарен ей за это. Что не стала всхлипывать и причитать или задавать глупые вопросы. Просто внимательно слушала. Митя закончил рассказ, почти наклонившись к её уху. И лишь когда замолчал, вдруг понял, как мягко щекочут лицо Сонины волосы и как пахнет от них свежей мятой. И что сама Соня стоит совсем рядом, почти вплотную. В иных обстоятельствах такое нарушение дистанции сочли бы неприличным. Но, чёрт возьми, как же хорошо было находиться так близко!

Тьма, конечно, никуда не делась. Вилась вокруг, посмеиваясь. Ей было приятно, что Митя про неё вспомнил. Но сейчас это почти не имело значения.

Соня перевела дыхание и спросила очень тихо:

– Как долго?

– Почти четверо суток. Мне Глеб потом рассказал. Они ждали, когда всё уляжется, и поехали собирать убитых. А нашли меня.

– Ты очень смелый, – произнесла Соня.

– Да какая тут смелость…

– Не говори так! Я бы на твоём месте умерла от страха. Или сошла с ума. А ты выжил. Ты очень смелый, Митя.

– Смелый, а боюсь тьмы теперь. Как мальчишка. И думаю, что она живая и разговаривает. Ну разве это не сумасшествие?

– Нет. Вы с ней просто… не закончили. Она, наверное, считает, что ты улизнул, обманул её. Вот и злится. Хотя на самом деле она не очень злая.

– Знаешь, Соня, за что я тебя л… – Митя запнулся. – Ценю. Ты во всех стараешься найти что-то хорошее. Даже во тьме, которая пытается меня сожрать.

– Ты обязательно с ней разберёшься. Я в это верю. И никому не расскажу. Спасибо, что поделился со мной.

Наверху заскрипели доски, послышалось кряхтение, и на потолке появилась полоска света. С тяжким вздохом поверенный Казюков откинул крышку погреба и заорал вниз:

– Эй, вы там в порядке? Что случилось?

– У нас разбился фонарик! – крикнула Соня. – А люк захлопнулся от сквозняка!

– Ох, горе-то какое, сейчас лампу принесу. Одну минуту!

В неярком свете обнаружилось, что выход был совсем рядом. Соня наконец расцепила руки, но не отстранилась. Глаза у неё подозрительно блестели, но вид был такой решительный, как будто она собралась дать бой тьме прямо сейчас. И в этот момент Митя не выдержал и сделал то, о чём мечтал уже давно – протянул руку, мягко поддел пальцами непослушный рыжий локон и аккуратно завёл его за ухо.

И Соня снова не отодвинулась. Наоборот – еле заметно улыбнулась, прикрыла глаза и чуть подалась вперёд. Митя обхватил её за талию (какая же тонкая!), притянул к себе, наклонил голову, потянулся губами к губам… Близко, ещё ближе. Запах мяты, бешеный стук сердца, горячее дыхание и…

– Эй! Лампу держите! – из люка свесилась рука с керосиновым фонарём.

Оба вздрогнули и отпрянули друг от друга. Соня метнулась к лестнице и застучала каблучками по ступенькам.

А Митя был готов убивать поверенного Казюкова самыми изощрёнными способами.

Тьма хихикнула особо издевательски и растворилась среди полок и сундуков.

Рисунок обнаружился в первой же коробке с надписью «Всякое».

Глава 21, в которой сыщик получает откровение за откровение

Три. Три портрета барышень из девяти – уже закономерность. А значит – нужно искать «старичка», кем бы он ни был.

С какого же начать моста? Основных в Москве – двенадцать, как правильно подсказал Вишневский, но больших среди них не так много. Какой-нибудь Тессинский мост через Яузу вряд ли подойдёт – узкий, пешеходный, людей там ходит мало. Следует начать с самых крупных. А тут выбор невелик: Большой Каменный или Москворецкий. Митя подбросил монетку. Решка. Что ж, значит, Большой Каменный.

До места сыщик решил пройтись пешком. Когда идёшь один, есть время подумать, а настроение города как-то направляет на нужный лад. Иногда Москва суетливая и нервная, порой напыщенная и гордая. В этот раз она показалась Мите задумчивой. Стояла середина сентября, пушкинская осень… Город неспешно переодевался в золото и багрянец, как будто сомневаясь, не рано ли менять облик. Так достают из сундуков одежду на сезон – придирчиво рассматривая, стряхивая пыль и выискивая прорехи и проплешины. Ну как, прослужит ли ещё год?

Быстрее всего было добраться переулками, но ноги сами понесли Митю на Тверскую, а оттуда – на Моховую, мимо здания Университета. За его оградой переговаривались и смеялись студенты, и сыщик вдруг подумал, что сейчас не прочь вернуться в то беззаботное и голодное время. Денег вечно не хватало, учёба порой отнимала бессонные ночи, но какими же насыщенными и яркими были эти дни! Теперь там и Соня, среди весёлых студиозусов. Проучится пару месяцев, заведёт новых друзей, найдёт себе другие увлечения…