Визионер

Мысли в Сониной голове путались и вились прерывистой, неровной волной – совсем как серебристый фриз на стенах театральной залы. И уже знакомый силуэт ломаной спирали вдруг показался отталкивающим и неприятным в своей угловатости.

«Пусть Митя придёт. А то я с ума сойду от этой недосказанности», – мысленно попросила Соня и украдкой посмотрела на лежащую рядом шляпку, как будто та чудесным образом могла превратиться во что-то иное. Или в кого-то.

В этот момент на соседнее сиденье упала тень.

– Сонечка! Прекрасно выглядишь! Ты сегодня без сопровождения? Мама заболела? Подруга не пришла?

Возле кресла стояла старушка Зубатова – в старомодном фиолетовом платье и с неизменным рубиновым перстнем на среднем пальце. За последние месяцы она, кажется, ссохлась ещё больше, но маленькие глазки буравили пространство с прежней цепкостью. Вопросы из Зубатовой сыпались как частые горошины, так что Соня даже растерялась, на какой из них ответить первым.

– А… Я… Да. Здравствуйте, Дарья Васильевна.

Зубатова истолковала ответ по-своему: схватила шляпку, сунула её Соне в руки и уселась на соседнее сиденье.

– Ну, раз так, я с тобой посижу, составлю компанию. Ты же не против? Какие отличные места, всё видно. Партер! Не то что мне подсунули, где-то на балконе.

Прозвенел третий звонок, и Соня едва заметно вздохнула. Как некстати появилась эта Зубатова. Но не прогонять же её! Видимо, Митя сегодня не придёт. Софья вымученно улыбалась, рассеянно слушая соседку. Свет постепенно начал гаснуть, и последнее, что она успела разглядеть – как в расположенной рядом ложе бенуара[50] усаживаются в кресла Жюль Франк и Натали.

Свет погас, и занавес с белой чайкой поехал в стороны.

Как ни надеялась Соня уловить внятный сюжет пьесы, он решительно ускользал. На сцене высились вперемешку горы мусора, сломанная мебель, вешалки, мятая одежда и искусственные цветы, череп и ружьё… Кажется, Язвицкий просто перетащил в театр всю свою мастерскую. Даже чучело коровы приволок.

На подмостках постоянно что-то происходило: то пронзительно грустное, то уморительно смешное, но по большей части – непонятное. Предугадать, что случится в следующий момент, было совершенно невозможно. Диалоги то затягивались до скуки, то обрывались на самом интересном месте. Актёры бегали по сцене, пили чай, мяукали, изображали трёхглавого орла…

В какой-то момент они по-турецки уселись вокруг арбуза, который Владимир лихо разрубил топором на куски, и принялись за трапезу, звучно сплёвывая семечки на пол. В наступившей тишине голос с балкона произнёс с явной завистью: «Вкусный, поди…» Язвицкий не растерялся. «Человек! – крикнул он за кулисы. – Галёрке кишки сводит, угости публику!» «Человек», в котором Соня без труда узнала Митиного сотрудника Мишу, побежал с блюдом на балкон. Пару кусков для других желающих Владимир просто швырнул в зал.

В общем, устав искать сюжет и смысл в происходящем, Соня просто следила за Полиной. Та на самом деле играла талантливо. «Ей бы к нормальному режиссёру в хорошую пьесу, отличная вышла бы актриса», – подумала Соня.

А вот старушка Зубатова была в полном восторге. Смеялась и хлопала, вытирала глаза платочком и даже пыталась свистеть в паре мест. Объявленный антракт Соня восприняла с некоторым облегчением и под громкие крики «браво!» с соседнего кресла.

– Вам правда нравится? – с удивлением спросила она.

– Прекрасная постановка! – с чувством ответила Дарья Васильевна. – Давно не видела на сцене такой ехидной и меткой сатиры.

Лицо у Сони, видимо, по-прежнему осталось недоумённым, поэтому Зубатова утешительно похлопала её по руке:

– Милая, ты просто слишком молода, чтобы знать, что такое бессмысленность жизни и насколько комичны попытки человека в стремлении её познать. А дочка Нечаева хороша! Пойдём-ка, посетим буфет. Я театры всегда по буфетам ранжирую. В Малом никогда не бери осетрину – она у них второй свежести, можешь себе вообразить?

Зубатова крепко ухватилась за Соню и, не переставая говорить, потащила её к выходу. Ничего не оставалось, как безропотно смириться. Раз уж Митя не пришёл, придётся сегодня побыть нянькой для старушки.

– Эй, любезный! Нам всего и понемногу, и чай покрепче завари! – приказала Зубатова официанту в буфетной, усаживаясь вместе с Соней за стол. – Запишешь на мой счёт!

Стол Дарья Васильевна стратегически выбрала самый правильный – в углу, откуда прекрасно просматривался весь буфет и находящиеся в нём зрители.

– Ты ешь, ешь, – подталкивала она Соню острым локотком. – Худая совсем. Пирожные бери. Хорошие, крема не пожалели.

Пирожные и правда были вкусными, и к Соне вернулся обычный аппетит. Что, в самом деле, страдать непонятно из-за чего? Ну, не пришёл Митя, ну, постановка оказалась нелепая. Зато у Полины сегодня триумф, и Зубатова, если подумать, остроумная собеседница. Не портить же себе вечер.