Вкус Парижа [Литрес]

В моём списке подозреваемых по-прежнему лидировал неугомонный холерик. Но именно поэтому я решил, что не имею права пренебречь встречей с подозреваемым им Мишони.

На задней площадке трамвая я доехал до Лионского вокзала, оттуда прошёл пешком до тихой улицы, застроенной ремесленными мастерскими. Большой каменный дом украшала вывеска «Краснодеревщик Дидье Мишони». Арка с распахнутыми коваными воротами вела во внутренний двор, заросший отцветшей сиренью и виноградными лозами. Столярная мастерская занимала весь первый этаж. В углу двора поблёскивал хромированным бампером чёрный крайслер. Из дверей навстречу мне вперевалку вышел немолодой кряжистый мужчина с пышными, пожелтевшими от табака усами и густой пегой шевелюрой.

– Месье Мишони? Я доктор Воронин, лейб-медик Реза-шаха Пехлеви, нового властителя Ирана. Я к вам по делу, но не мог не полюбоваться вашим автомобилем.

Дидье широко улыбнулся, обнажив крепкие, желтоватые от табака зубы, сильно сдавил мою ладонь жёсткой и мощной лапищей:

– Любуйтесь сколько хотите, доктор. Лучшая машина, какую можно купить за деньги. За семь секунд набирает скорость в сорок километров. Гидравлические тормоза, гидравлические амортизаторы, алюминиевые поршни… да всё что душе угодно!

Особняк и автомобиль свидетельствовали, что столярные работы оплачивались не в пример щедрее медицинской помощи. Я всячески расхваливал машину, не сомневаясь, что она легко домчалась бы отсюда до моста Турнель и обратно.

Настроенный благодушно столяр пригласил меня внутрь. Просторное помещение загромождали верстаки, станки и длинные столы, заваленные досками, стамесками, рубанками и долотами. В воздухе висела древесная пыль, пахло свежим деревом и лаком. От самого мастера крепко несло табачищем и потом.

Широким жестом он обвёл мастерскую:

– Ищите, что вам по душе.

– У меня особое дело, месье. Шах Реза Пехлеви хочет заказать для себя кресло. Точнее, наверное, даже не просто кресло, а трон.

– А вы-то с какой стати этим занимаетесь?

– Если честно, это некоторым образом моя идея. Я был настолько потрясён старинной французской мебелью, что убедил шаха приобрести несколько предметов для его дворца Голестан в Тегеране. И меня попросили подыскать для тронной залы подобающий престол.

Он кивнул:

– Понятно. Одними микстурами жив не будешь, – столяр сообразил, что лейб-медик взялся за выполнение шахских прихотей, дабы погреть на заказах руки. Это объяснение меня вполне устраивало. – А кто вас ко мне направил?

– Я сегодня искал что-нибудь подходящее в антикварном магазине Куракина. Там познакомился с месье Серро, хозяином галереи «Стиль», он очень рекомендовал обратиться к вам.

Краснодеревщик выудил из ящика запылённую бутыль и разлил янтарную жидкость по стаканам сомнительной чистоты. Остро запахло печёными яблоками и ванилью.

– Салют!

Я приветственно приподнял бокал, мы выпили.

Мишони крякнул:

– «Пэй д’Ож», четыре года в бочке, двадцать лет выдержки! Ну, выкладывайте, чего угодно персидскому шаху от старого Дидье.

Похоже, я имел дело с самым богатым столяром Парижа.

– Понимаете, шах хотел бы получить точную копию трона французского короля.

Мишони поглядел на меня с прищуром:

– Какой именно трон? Какого именно короля?

– Тут я, наверное, буду вынужден воспользоваться советами месье Серро. Я сам не великий знаток старинной мебели, но за семь лет я очень хорошо изучил повелителя Ирана. Самое главное для Реза-шаха, чтобы этот трон… Как бы это сказать… Чтобы он ничем не отличался от подлинного. Надо, чтобы он производил полное впечатление старинного раритета.

– Ага, – Мишони подул в усы. – Это, знаете, дорогой заказ.

– Об этом, мастер, не волнуйтесь. Боши платят Ирану за нефть, заплатят и за трон.

Он поставил стакан, утёр покрасневший нос:

– Давайте покажу свои работы.

Следующий час краснодеревщик любовно демонстрировал расставленные вдоль стен кресла в позолоченных завитушках, расписные комоды, шкафы с ампирными вензелями и лакированные столы с инкрустациями. Шедевры выглядели великолепно, но я, разумеется, никогда не отличил бы их от меблировки отеля «Бристоль». Объяснения изобличали в Мишони большого энтузиаста своего ремесла.

– Неужели вы сами создали всё это?

– Не всё. В том углу то, что я реставрировал для выставки в Нью-Йоркском историческом обществе. Только выставка отменилась.

– Почему?

– Слыхали об убийстве Ива-Рене Люпона? Это был его проект, теперь всё рухнуло.

– Вам, наверное, это здорово обидно.

– Ладно бы только обидно, оно ещё и разорительно, – пробурчал столяр. – Так что, если вам чего приглянулось, то не стесняйтесь.

– Мне это не по карману, но я дам знать коменданту Голестана. А сейчас шаху требуется трон, на который не стыдно будет сесть властителю Ирана.

Краснодеревщик вытащил из конторки пухлую папку с фотографиями и, не забывая подливать нам кальвадоса, показал несколько фотографий различных тронов. Мне приглянулся изящный престол Людовика XV в стиле барокко, сплошь позолоченный, с двумя львами на спинке, держащими в лапах корону.

Мастер хлопнул могучей дланью: