Вкус шалфея

– Лучше поздно, чем никогда, – застенчиво сказала она. – С днем рождения, Жюльен.

Он хотел что-то сказать, много чего, но эмоции были такими сильными, что комом застряли горле, и он смог лишь притянуть ее к себе и осыпать поцелуями.

– Люблю тебя, mon coeur, люблю тебя. Ты лучшая, – лихорадочно прошептал он, целуя ее лицо, нежно прикасаясь к шрамам.

– Кто-то там, наверху, думал обо мне, когда послал тебя ко мне, – слеза скатилась по щеке, чуть ли не упав на пол, но Луми успела поймать ее поцелуем. Улыбаясь, она крепче обняла Жюльена.

– Я также приготовила торт, – сказала она, потянув его к кухонной стойке, где на хрустальной тарелке красовался квадратный многослойный торт с крошечными золотыми рыбками и волнами бирюзового сливочного крема.

– Хочешь попробовать?

Жюльен взглянул на нее. Его глаза светились, лицо сияло.

– Хотел бы, но можешь просто присесть на минутку, Лу? Я чувствую себя немного… – он не закончил предложение, и не нужно было. Жюльен сел на диван, и Луми положила голову ему на грудь. Он прижал ее к сердцу и решил больше не ждать.

* * *

Подняв свои красивые круглые руки, Рошель потянулась и зевнула, проходя по магазину бриллиантов в пятый раз.

– Эта история с днем рождения просто гениальна. Но с каких пор тебе нужна чья-то помощь с выбором, упрямый ты мул? – спросила она, с любопытством глядя на брата.

– Это другое, Ро, – сухо ответил Жюльен.

Она искоса взглянула на брата.

– Уверен, что сможешь жить с другим человеком?

Жюльен сердито посмотрел на сестру.

– Да.

– Не знаю. Она оставит одну тарелку в раковине и, наверное, в газете «Daily News» появится заголовок о красивом юном поваре, найденной убитой, с подушкой на лице.

Он поморщился при этой мысли. Он знал, что никогда не навредит Луми и с радостью побьет того, кто попробует это сделать. Если однажды он столкнется с этим Колтоном… Жюльен сцепил зубы. Боль в сердце, когда она рассказывала свою историю, все еще засела в мышечной памяти. Она заслуживала намного лучшего. А теперь еще и Рошель отпускает фривольные шуточки.

– Знаешь что, может, это и плохая идея, – рявкнул Жюльен.

Рошель остановилась, видя, что ее поддразнивание зашло слишком далеко. Она заставила себя глубоко вздохнуть.

– Прости. Просто все это кажется мне… таким странным. Я была уверена, что ты останешься один.

– Ну, ты можешь понять, что люди меняются? Что жизнь меняется? Я не тот же самый человек, что и шесть или даже три месяца назад. Я не тот же, что… до нее.

Рошель поборола желание закатить глаза.

– Знаешь, правда в том, что я немного ей завидую.

Жюльен поднял взгляд.

– Ну, если бы я знал, что ты хочешь выйти за меня, я бы отвел тебя к психологу раньше.

– Не в этом дело, идиот. То есть… – она печально вздохнула. – Я хочу быть чьей-то Луми.

Жюльен внимательно посмотрел на нее, нахмурившись, и обнял.

– Так и будет. Я в этом уверен, – он сжал ее плечи. – А теперь поможешь мне с выбором?

Она откинула голову ему на плечо.

– Да, конечно. – А потом прошептала: – Maman бы тоже тобой гордилась, знай это.

– Давай просто понадеемся, что она наблюдает за нами и прощает всю ту боль, что я принес отцу за эти годы.

Рошель поджала губы.

– На это можно только надеяться. А теперь смотри. Йо-хо-о! – она позвала бородатого клерка за кассой. – Мне было хотелось посмотреть на эту оправу ар-деко из розового золота.

Луми Глава сорок первая

Спустя неделю после своего дня рождения Жюльен повел Луми на прогулку по сумеречному Центральному парку.

– Ну давай, хочу добраться до черепашьего пруда до заката, – сказал Жюльен, держа ее за локоть. Луми не подозревала, что ему так нравились черепахи.

Когда они пересекали Овечий луг, трава уступила место асфальтовой дорожке. Добравшись до черепашьего пруда, Луми резко вздохнула. Солнце уже начало садиться, и его розовые лучи освещали тысячи крошечных лилий, качающихся на поверхности воды, отчего казалось, словно пруд подсвечен мириадами плавающих свечей.

Маленькие и большие черепахи высовывали головы из заболоченной воды, надеясь на лишний кусочек хлеба. Болтовня и пение разных видов птиц, живущих в деревьях, создавала приятный фон.

Луми завязала волосы в большой пучок. Несколько локонов выбились у затылка и танцевали на ветру. Девушка посмотрела на Жюльена, и их глаза встретились. В нем чувствовалась какая-то эйфория, и почему-то крошечные мышцы, о которых она даже не знала, сжались в животе.

Луми потянулась, и он взял ее за руку, сжал ее. Повернулся к ней.

– Луми, – заговорил Жюльен, – мне нужно тебе кое-что сказать и кое о чем спросить, – девушка почувствовала, как волоски встали дыбом на спине, и, сделав глубокий вдох, кивнула, чтобы Жюльен продолжал.

Он тоже глубоко вздохнул и, словно бы набравшись храбрости, продолжил.

– Я хочу сказать кое-что, что не могу облечь в слова, – он вздохнул. – Но мои чувства к тебе – больше, чем любовь. Мы две стороны одной монеты, Лу. Ненавижу, когда люди говорят такое, но кажется, что у нас одна душа.

Луми резко втянула воздух.