Владимир Кёппен. Ученый, посвятивший жизнь метеорологии

Международный конгресс геологов, прошедший в августе 1897 года в Петербурге, предоставил долгожданную возможность посетить моих сестер в России. Я не чувствовал необходимости принимать участие в таком мероприятии, поскольку не имел никакого отношения к геологии еще со времени моего обучения в Гейдельберге, однако благодаря знанию русского языка мне все же удалось вычленить для себя что-то полезное из некоторых познавательных экскурсий в новые и интересные места; мой брат Теодор составил мне компанию. Две приятные недели я провел в Карабахе, где жила теперь уже овдовевшая Алина.

По пути я воспользовался возможностью побольше узнать об общественных читальных комнатах, которые тогда только создавались и входили в моду. Я увидел, что их очень активно посещают, особенно те, которые предназначены для детей. Незадолго до этого я организовал подобную читальную комнату от Аймсбюттелерской народной библиотеки в одном из залов здания детского приюта. Много времени и сил было потрачено на это, много нового я узнал, но дело оказалось неудачным, так как посетителей было мало, денег тоже. Капиталисты Гамбурга – народ консервативный, они бы охотно вкладывали деньги в чистую благотворительность, как, например, в квартиры для престарелых женщин и др., но не в такие новомодные вещи. Только в тех вещах, где они видят выгоду и преимущество – порт или электрическая железная дорога, – тут гамбургские коммерсанты щедры. По прошествии двух или трех лет мне пришлось закрыть эту читальную комнату; сама платная библиотека осталась. Несколько лет спустя в Аймсбюттелерской библиотеке открылся читальный зал как отдел, таким образом в Гамбурге появилось уже официальное заведение подобного рода.

Кроме прочего, благодаря попытке организации читального зала я познакомился с новой земельной реформой в Германии, потому что ее руководитель Дамашке сразу после открытия моего читального зала пожертвовал один экземпляр своего журнала, который я с большим интересом прочитал и позднее стал выписывать лично для себя.

Кроме того, что я занимался различными делами, не связанными со службой, Мари в эти годы очень увлеклась живописью. Ввиду того что София приняла на себя бóльшую часть домашних забот, Мари смогла выражать свой живой темперамент красками и кистью. В то время в Гамбурге существовало очень активное общество любителей искусства, состоящее из учителей народных школ, и Мари вошла в этот круг, познакомилась с интересными людьми, к которым я тоже испытывал симпатию и уважение. Мари действительно хотела обучиться искусству живописи, и мы обратились за уроками к художнику по фамилии Сибелист, которого мы вместе с ней нашли в одном тихом ателье. Сначала он не хотел брать ее ученицей, но затем увидел, что она настроена очень серьезно, и согласился. Дома Мари в основном рисовала натюрморты, но и несколько портретов получились у нее на удивление хорошо. Когда она выходила на природу для зарисовки, то зачастую брала с собой Эльзу и Лекса, которые играли и бегали рядом. Эльза теперь очень благодарна ей за то, что на этих прогулках она научилась видеть и ценить красоту окружающей природы.

Весной 1899 года я, совершенно неожиданно для себя и других, оказался на неделю привязан к дому из-за странного гриппа. Это время Мари использовала для написания моего портрета, а я то же самое время использовал для обдумывания некой работы, которая меня привлекала еще с окончания учебы. Год или два назад издательство Гёшен заказало мне написать труд в два небольших тома по климатологии для их серии. Первый том под названием «Климатоведение» к тому времени я уже отправил в издательство. Второй том – «Специальное климатоведение» – мог бы тоже подходить к завершению, но лишь в том случае, если бы климаты были классифицированы, чем я и занялся в период моей болезни. Первая «Попытка классификации климатов»[48] была мной написана и сдана в печать в 1900 году в «Географическом журнале» Геттнера[49].

Макс окончил реальную гимназию весной 1899 года, а Алина – женскую школу. Еще годом ранее Натали придумала план, чтобы Алина приехала к ней на год в Дерпт[50], на что мы без раздумий согласились и были убеждены, что обеим это пойдет на пользу. Там Алина посещала различные курсы и всегда могла подставить плечо и быть веселой спутницей своей болезненной тете. В конце того года они посетили родственников в Финляндии и в Крыму, а осенью Алина отправилась домой в Гамбург. В этой поездке вплоть до Кракова ее сопровождала двоюродная сестра Нина Келлер, которая ехала в Цюрих изучать медицину. В Гамбурге тогда же открылись курсы для девушек при гимназии, и Алина стала их посещать. Ей было сложно, так как туда приходилось далеко ездить, да и часы занятий были неудобными, и потому на ее здоровье это отразилось не лучшим образом. Но она выдержала, во многом благодаря своему прилежанию в учебе и общению с однокурсницами.