Владимир Кёппен. Ученый, посвятивший жизнь метеорологии

Пока Мари находилась в Дерпте, в июле 1902 года в Граце по приглашению правительства Австрии состоялась международная экспертная конференция, посвященная обстрелу градовых облаков. Это было превосходно подготовленное, однако необычное мероприятие, в котором мне довелось участвовать. Там собрались настоящие фанатики стрельбы, а также ученые, которые были настроены, по своему обыкновению, скептически. Они вели себя, однако, довольно сдержанно в выражении своих соображений. «Решением» вопроса снижения ущерба от града для правительства Италии стало размещение на обширной площади в Северной Италии множества мортир, с помощью которых два юных физика на протяжении года обстреливали градовые облака. Как рассказал мне один из них, бывали случаи, когда град бил только по этой территории с мортирами и когда он полностью забивал дула мортир. На конференции я занял крайне левую позицию, за что получил признание Имперского военно-морского ведомства, так как мое решительное критическое выступление предотвратило распространение бесполезной стрельбы на территорию Австрии и Германии. Вскоре эта «стрелковая лихорадка» стихла, и больше ничего об этом не было слышно. Только примерно через 20 лет, на сей раз во Франции, разразилась шумиха. Тогда поднимался вопрос не только об опасности стрельбы как таковой, потому что она уже унесла несколько жизней, но и о дороговизне всего мероприятия, а также о нецелесообразности стрельбы в воздух, притом что таким образом создается лишь иллюзия борьбы с градом.

Из моих трудов по линии службы в 1896 году в свет вышел «Атлас Тихого океана»[51], в 1899 году – книга «Основы морской метеорологии»[52], а в 1902 году – второе, почти полностью переработанное издание «Атласа Атлантического океана»[53]. В периоды между этими более-менее масштабными изданиями был еще целый ряд более мелких публикаций на схожие темы. С 1898 года они, правда, отражали несколько иное направление метеорологии, так как Имперское военно-морское ведомство стало выделять сумму в 3000 марок на метеорологические эксперименты с зондами на воздушных змеях, на что мне еще в 1897 году Ноймайер ссудил несколько сотен марок из бюджета морской обсерватории. Заветной мечтой метеорологов уже долгое время было получение как можно более частых показаний атмосферного давления, температуры, влажности и движения свободной атмосферы на различных высотах.

Давно, еще 20 лет назад, мы со Шпрунгом ходили домой одной и той же дорогой – через Хайлигенгайстфельд – и наблюдали, как множество детей запускали воздушных змеев. Тогда я сказал: «Если бы только можно было с помощью змея запустить в воздух наши инструменты!» Но для этого были необходимы новые изобретения и бесконечные эксперименты, что могли претворить в жизнь только какие-нибудь богачи, но никак не обычные заняты́е чиновники. Летом 1892 года Ротч рассказал мне, что именно в его частной обсерватории на горе Блю-Хилл проводилось множество таких экспериментов, после того как его ассистенту Фергюсону удалось изобрести чрезвычайно легкий алюминиевый метеорограф. Используемые для метеорологических исследований воздушные змеи пока не были в достаточной мере стабильны в полете, но с 1893 года ситуация изменилась: австралиец Харгрейв изобрел змея коробчатого типа и снабдил его стальной проволокой в качестве привязи. Однако до тех пор, пока у меня не было хотя бы одного образца этого змея, сконструировать стабильную модель самостоятельно у меня не получалось, и я растратил кучу времени впустую, предпринимая бесполезные попытки. Только когда я получил заветного большого змея Марвина из Вашингтона, мы – я и еще полтора моих рабочих, которых я смог себе позволить на выделенные деньги, – приспособили этого змея для своих нужд. Разумеется, ничего серьезного у нас не вышло на ограниченном пространстве у Исебекского канала в окружении городских построек, да еще и при скудных средствах. В 1898 году Прусское министерство культуры[54] выделило значительные средства Берлинскому метеорологическому институту на организацию аэронавтического (аэрологического) отдела, который функционировал сначала в Тегеле, затем в Линденберге. Я надеялся, что наша обсерватория сможет пользоваться хотя бы временно всеми ресурсами этого отдела и в конце концов сама организует что-то подобное. В 1900 году мне выдалась возможность неделю работать в Берлине над созданием новой аэронавтической обсерватории, да еще и вместе с двумя важнейшими знатоками применения методик работы с воздушным змеем и аэростатом – профессором Марвином из Вашингтона и Тейссераном де Бором[55] из Парижа.