Власть и общество: избирательные реформы и их восприятие в Великобритании в последней трети XIX века

В итоге кабинет оказался парализованным в отсутствие руководителя, а недоверие между вигами и радикалами усилилось из-за неопределенности. С точки зрения радикалов, вакуум в руководстве давал им возможность энергично двигаться вперед. Во время январских заседаний кабинета Чемберлен и Дилк в очередной раз стали настаивать на немедленном внесении билля о реформе, а вопрос о перераспределении предлагали отложить на будущий год. Радикалы подробно обсудили этот вопрос с коллегами. Дилк так описывает результаты переговоров в своих мемуарах: «Чемберлен и я посоветовались с кабинетом, однако большинство было против нас. Хартингтон, лорды Спенсер и Селборн настаивали на совместном рассмотрении билля о правах и перераспределении парламентских округов. Лорд Гренилль считал, что вносить законопроект избирательной реформы означало бы преждевременный конец работы парламента. Лорд Дерби и Кимберли открыто искали повода не затрагивать опасную тему». В итоге кабинет наложил вето на немедленное внесение билля[208].

В итоге на 1883 г. была принята довольно скромная программа. Основными мерами стали: законопроект о представительстве Лондона и, «если позволит время», билль о реформировании местного управления и законодательства о коррупции. Последовательность вопросов совершенно не соответствовала желаниям левого крыла. Однако они были счастливы, что наметился хоть какой-то прогресс[209].

Воинственность радикалов на время вышла за пределы кабинета. Чемберлен открыто заявлял общественности о расхождении взглядов с официальным политическим курсом. Более того, в частных компаниях лидер радикалов гарантировал на следующий год абсолютное первенство избирательной реформе. Основными действиями радикалов за стенами парламента в 1883 г. стало проведение агитации, основной целью которой было, с одной стороны, навязать кабинету свою программу, с другой, – заручиться общественной поддержкой. Вскоре радикалы убедились, что смогут одержать победу и взять вверх.

Возвращение Гладстона к активному руководству в начале весны означало надежду на проведение реформы. Премьер-министр пребывал в отличной форме, абсолютно отбросив все мысли об отставке! Его секретарь Эдвард Гамильтон писал в середине мая: «Я с удивлением обнаружил, что, комментируя будущее правительства, он не считал следующую сессию последней. Даже если билль о реформе будет внесен в будущем году, парламент постарается протянуть еще одну сессию, чтобы рассмотреть вопрос о парламентской реформе в Шотландии и Ирландии». После личной беседы с премьер-министром, Дилк заявил Чемберлену: «Гладстон говорил о билле с интересом и отбросил мысли об отставке». Смена настроения премьер-министра имела важное значение. Было бы невозможно навязать билль о правах кабинету, не говоря уже о том, чтобы провести билль через палату общин без активного участия Гладстона.

В целом парламентская сессия 1883 г. оказалась такой же непродуманной, как и предшествующие. Программа правительства особых успехов не снискала. Был принят лишь билль о коррупции, но объявленная мера об управлении графствами так и не была внесена на рассмотрение. В мае чуть было не сняли с обсуждения основной вопрос на сессии – билль о представительстве Лондона. В ответ Чемберлен выразил протест Гладстону: «Отказ от лондонского билля на этой сессии означает откладывание его до греческих коменд (навсегда). Следующая сессия, надеюсь, будет посвящена биллю о расширении избирательных прав! Может пройти десяток лет, прежде чем появится возможность затронуть этот вопрос. Если его нужно оставить, я горько сожалею о такой необходимости, это станет потерей не только для графств, но и серьезным ударом по доверию правительства». В итоге на майском заседании было достигнуто соглашение, что в 1884 г. на рассмотрение парламента будет внесен билль о правах. Никаких других мер парламент на этой сессии так и не принял. Чемберлен с прискорбием констатировал: «Я уже не жду ничего хорошего от нынешней палаты общин. В следующем году мы должны внести билль об избирательных правах и распуститься»[210].

Хотя радикалы по-прежнему оставались изолированными внутри министерства, они обладали большей свободой в парламенте, чем их соперники – виги. Они более свободно отстаивали свою позицию, открыто выражали свои взгляды и меньше следовали официальной линии, чем виги. Чемберлен с Дилком были полны решимости до конца отстаивать билль о правах и даже выйти из правительства, если законопроект не будет внесен на рассмотрении в палату общин[211].