Власть и общество: избирательные реформы и их восприятие в Великобритании в последней трети XIX века

0 правах и перераспределении мест, чтобы роспуск по новой франшизе и старое распределение мест стало невозможным. За поправку проголосовали 210, среди них солидное число голосов принадлежало сторонникам гомруля, за билль о расширении избирательных прав – 340. На этот раз кабинет встретил поддержку и со стороны парнеллитов[263]. Таким образом, билль без особых трудностей прошел второе чтение, и либералы полагали, что он будет принят, поскольку третье чтение, как правило, всегда превращалось в формальность.

Печатные органы всех партий отметили решительность хода дебатов. «Дейли Ньюс» удивленно констатировала: «количество проголосовавших за билль почти вдвое больше, чем предполагало правительство». «Данное обстоятельство, – предсказывала газета, – может переубедить маркиза Солсбери, и он пересмотрит свое решение отвергнуть билль в палате лордов»[264]. «Таймс», отличавшаяся на редкость консервативными взглядами, писала: «результат отмечен в стране с большим удовлетворением. Ей никогда больше не предложат более умеренного и осторожного плана»[265]. «Не должно быть никаких сомнений у любого здравомыслящего человека, что огромное большинство в палате общин точно отразило баланс мнений в стране, и, если в палате лордов появится искушение отклонить билль по предложению маркиза Солсбери, ей стоит подумать, стоит ли задерживать изменения в законе, поставив себя в противоборство подлинно народному требованию»[266], – предупреждало издание.

Несмотря на победу во втором чтении, дальнейшие перспективы вселяли лишь осторожный оптимизм. По мнению Гладстона, билль слишком медленно проходил через палату общин. Он стремился как можно скорее протолкнуть законопроект. Черчилль назвал Гладстона «стариком, который торопился». Действительно, существовали определенные причины для нервозности Гладстона. Прежде всего оппозиция не переставала критиковать министерство в связи с неудачами в Судане и надеялась вынудить правительство уйти в отставку. Другая опасность крылась внутри собственного лагеря. Как это ни парадоксально, по мере того как нападки официальной оппозиции ослабли из-за затруднений внутри консервативной партии, появилась основная угроза биллю о франшизе от отсутствия единства либералов. Не было секретом, что часть радикалов желала видеть палату общин кардинально измененной, и Дилк не раз предупреждал премьер-министра, что члены фракции вынуждают его выступить с поправкой о предоставлении избирательных прав женщинам.

Нельзя было надеяться и на парнеллитов. Хотя ирландцы отдали правительству больше голосов, чем ожидалось, были основания полагать, что они могут предать, если представится случай. По воспоминаниям современников, лидер ирландской фракции не был в особом восторге от плана Гладстона. Без расширения избирательных прав у ирландцев было 75 мест, а по новому биллю – 90. Парнелл был убежден, что депутаты от Ирландии в любом случае (включат Ирландию в билль или нет) смогут проводить самостоятельную политику[267]. Однако они не могли выражать протест против программы реформы открыто. Даже больше, чем тори, они считали затруднительным прямо выступать против правительственной меры, особенно учитывая позицию Гладстона по соблюдению полной справедливости в отношении Ирландии.

К середине апреля 1884 г. даже некоторые члены либеральной партии полагали, что кабинету придется уйти в отставку. По словам Чемберлена, правительству нужен лишь «легкий пинок». Хартингтон прискорбно заявлял о почти неизбежном к концу мая поражении правительства по египетскому вопросу. Повсюду ходили слухи о скором роспуске парламента[268].

Вскоре был объявлен перерыв в работе парламента, и обе партии воспользовались передышкой, чтобы изложить перед общественностью свои взгляды. Хорошо подготовившись к борьбе, депутаты отправились в провинцию. Как писал лорд Гамильтон[269], разразился «огромный бал речей»[270]. Главный кнут[271] консерваторов – Хикс-Бич – предположил: «скорее всего, либеральное большинство, несмотря на разногласия, объединится, пока какое-либо непредвиденное событие, например, вызванное провалом политики, проводимой в Египте, либо действия палаты лордов не вынудят обратиться к народу»[272].

Оппозиция стремилась направить внимание общественности на слабые места политики правительства, в частности на неудачи министерства во внешней политике. Солсбери почти не поднимал вопрос о реформе, лишь однажды он обронил, что палата лордов будет выступать против реформы в ее нынешней форме, поскольку «представленный либеральной партией билль о правах был подготовлен для разжигания борьбы, а не для блага страны»[273]. В целом он не возражал против предоставления избирательных прав сельскому населению, но при условии, что билль о перераспределении будет представлен вместе с биллем о правах. Правда, однажды маркиз смело заявил, что нет надобности включать в электорат батраков, так как они не выражали ни малейшего желания иметь избирательные права[274].