Власть над миром. История идеи

Рузвельт познакомил Сталина с возможным проектом новой всемирной организации, основанным на исследованиях Пасвольского в Вашингтоне. Проект предполагал создание международной ассамблеи без постоянной штаб-квартиры, исполнительного совета из представителей Большой четверки и еще шести или семи делегатов от других регионов, а также силового органа, управляемого Большой четверкой, который должен был бороться с любыми угрозами миру. Это означало еще больший контроль со стороны великих держав, чем во времена Лиги, и еще больший нажим для исполнения их воли[248]. Рузвельт обозначил также основные угрозы, с которыми, по его мнению, новая организация могла столкнуться. Первой являлись революции или гражданские войны в небольших странах, которые можно было прекратить путем торгового эмбарго и других «карантинных» методов. Другой, более серьезной, была агрессия мощного государства, на которую Большая четверка могла ответить бомбардировкой или вторжением. Рузвельт осторожно обошел щепетильный вопрос о том, что надлежало делать, если в роли агрессора оказывался член Большой четверки. Он стремился любой ценой избежать утверждения права вето членов Большой четверки, на котором Сталин наверняка стал бы настаивать и которое, по его убеждению, грозило обречь новую организацию на полное бессилие.

Из всех основных фигур, задействованных в данном процессе, о Сталине нам известно меньше всего. В 1920-х гг. он резко нападал на Лигу Наций, называя ее организацией империалистов под маской миротворцев. Однако он никогда не уделял особого внимания Коминтерну, а после 1933 г. постарался, чтобы СССР вступил в Лигу. Марксистская идеология в этом смысле давала большой простор для маневра. Сталинский антиколониализм был предсказуем, равно как и его желание развязать руки Красной армии в Восточной Европе. С другой стороны, его основной целью было сохранение добрых отношений с Британией и Америкой как можно дольше после войны, так как СССР нуждался во времени для восстановления после нацистской оккупации: пока членство в ООН укрепляло безопасность Советов и не угрожало ей, не было причин разрывать отношения с этим новоиспеченным проявлением англо-американского интернационализма. Мы знаем, что в конце 1943 г. Сталин отчаянно желал открытия на следующий год Второго фронта; одной из причин, по которой он отказался от Коминтерна, была попытка подать благоприятный сигнал своим партнерам. Возможно, Рузвельт в свою очередь успокоил его, сообщив, что американские войска не будут играть полицейской роли в послевоенной Европе и что решения будущего Исполнительного совета не свяжут ему руки. При таких обстоятельствах у Сталина были все основания поддержать идею ООН, даже с учетом некоторых уступок.

Реальную оппозицию Рузвельту и его идее о «Четырех полицейских» представлял не Сталин, а американское общественное мнение, которое обвиняло его в возвращении к империализму XIX в. и потакании большевикам. В одной из газет говорилось, что администрация предпочла совместные действия великих держав ради возрождения «плодотворного Pax Britannica» из прошлого века, создав «высокоструктурированную бюрократическую всемирную организацию». Консерваторов отпугивала идея альянса с коммунистической Россией, последователи Вильсона усматривали в ней возвращение к Священному союзу – со свойственным ему пренебрежением по отношению к небольшим нациям[249]. Расстроенная такой реакцией и призывами конгрессменов подождать до подписания мира с Германией и Японией и только потом заниматься новой организацией, администрация президента использовала высадку войск в Нормандии, «день Д», в качестве прикрытия для публикации сокращенного варианта своих планов – без особых деталей, зато с подчеркнутым отрицанием любой попытки создать «супергосударство с собственной полицией».