Властелин моих кошмаров, или Невеста на обмен

– Ты так старался. Я же помню, сколько души вложил, – подмигнула ему Тереза. – Он непременно понравится твоей молодой невесте. Велисофье там будет очень хорошо и спокойно. А какой чудесный сад вырастила Клодетт!..

– Ты опять запуталась, – Грегори наклонился и ласково поцеловал старушку в морщинистую щеку. – Даррен, проводи мою тетку отдыхать.

– Конечно, Грег, – юрист подставил локоть, помогая пожилой леди подняться. – Сам знаешь: чем ближе Звездносвод, тем сильнее у нее «ломит суставы». И путается восприятие реальности. Каждый год так… Пойдемте, Тереза, я дам вам ночное снадобье.

Старушка пошатывалась и испуганно крутила головой, шепча: «Да как же это, как же это? Здесь такого быть не может… Может! Но не здесь… А здесь – никогда бы… но…»

Кольт проводил тетку глазами и перевел взгляд на меня. Наконец смотрел не мимо, а в лоб. В самую душу.

– Я вам не верю, мисс Эштон, – вдруг мрачно выдал он.

– Что? – я опешила.

– Вы лгунья, каких поискать.

Он передернул плечами и подошел к Дафне. Начал ей что-то раздраженно втолковывать, косясь на сидящую в растерянности меня.

Да какого гхарра недобитого? Меня снова в чем-то обвиняют, а уведомить забыли?

Звезда «Либтоунского Вестника» достала блокнот и, прикусив губу, принялась что-то записывать. И то, как Кольт на меня поглядывал, рождало в голове самые нехорошие мысли.

Что он задумал? Как еще планирует разрушить мою жизнь? Может, желает сделать посмешищем для всего Тарлина? В красках рассказывает, что невеста Адама весь день провела в его спальне, в его смятой постели?

Закончив короткую речь, он резко отвернулся от Дафны и зашагал в садовую темноту. Я вскочила с лавки и припустила за ним. Спустя несколько минут и резких поворотов дорожки обнаружила гада в уединенной пустой беседке.

– Какая плотоядная саранча вас опять укусила? – чуть не ободрав рукав, я забралась к нему в резной деревянный домик, спрятанный в гуще колючих кустов.

– Не верю вам, – он наморщил нос.

– Да в чем именно?

– Видел, как вы с Адамом целуетесь, – хрипло бросил гад, сверкая зелеными глазами в темноте. – Скучно.

– Я не заботилась о том, чтобы вам было интересно, – передернула плечами.

– Беда не во мне… Неинтересно было вам, – пригвоздил Кольт густым, низким голосом.

– Вам-то какое дело?

– Вы хоть знаете, что такое страсть, Софи? – хрипло уточнил он, приближаясь. – Какой глубины пропасть, в которую летят двое? Что вы испытываете, когда к вам прикасается ваш жених?

Я скрестила руки на груди и оперлась спиной о столб, поддерживающий крышу. Всем видом демонстрируя, что участвовать в идиотской беседе не планирую. Но при этом почему-то не уходила. А стоило бы.

– Могу поспорить, у вас не колотится сердце. Не подкашиваются ноги, – он подкрадывался ко мне, как хищный грикх. – Мурашки не атакуют каждый миллиметр кожи. Внутри не разгорается бешеное, дикое пламя.

– Все у меня… разгорается…

– Врунья, – он задрал голову, демонстрируя выпирающий кадык. Посмотрел на меня из-под ресниц. – Какая же вы врунья.

– Знаете, я тоже читала дамские романы, – выдохнула саркастично. – А вы, судя по всему, так и вовсе их ярый поклонник. Вот только все эти «анжарские бабочки в животе» – милая сказка для фантазерок из пансиона. А за его стенами совсем иная жизнь. Трудная, реальная. Без драконов и принцев, готовых решить все твои проблемы.

– То есть вы признаете, мисс Эштон, что не любите Адама?

– Люблю. Конечно, люблю, – я замотала головой. – А без разрушительных эмоций и этой вашей животной страсти я как-нибудь обойдусь. Я верю в другие вещи.

– Правда? – протянул мерзавец, приподняв бровь. – В какие же? Просветите меня, мисс Эштон, о чем мечтают современные тарлинские девы. Я, похоже, отстал от жизни.

– Я верю в уважение, доверие, симпатию. Во взаимопонимание. В преданность и чувство долга. Именно такой брак был у моих родителей, и никто не жаловался. Вам все это, разумеется, незнакомо, – я едко фыркнула. – Какое, право слово, может быть доверие к девицам из партэля?

– Ясно, – холодно хмыкнул гад. – Вот только когда-нибудь вы влюбитесь по-настоящему. Может, даже без уважения и взаимопонимания. И предадите.

– Вы, верно, спутали меня с Региной, – я нервно следила за его приближением. – Скорее меня сожрет красный огнедышащий дракон, чем я изменю своему мужу.

Кольт навис надо мной, поджал губы недовольно. Обхватил локти и распутал узелок из рук на груди. Завел их за мою спину и соединил за столбом. Словно он был инквизитором, а я ведьмой, которую, судя по древним иномирским сказкам, следовало сжечь на костре.

– Мне достаточно того, что я видел. Скучно, Софи, – повторил гад, наклоняясь к моему лицу. – До отвращения.

– Сами говорили, что не любите поцелуи. Что вы можете в них понимать? – пробормотала, мечтая, чтобы он убрал лапы с моих локтей. И не переставая задаваться вопросом, почему я ему все это позволяю и до сих пор не зову на помощь. Не иначе как очередное ментальное воздействие. – Вам бы только юбки задирать да корсеты кинжалом распарывать…

– Не люблю – не значит, что не умею. К тому же когда-то они мне нравились.