Вместо громких слов

А ситуация стремительно приобретала общественный резонанс. Квартира, которая подверглась нападению коридорной банды, принадлежала довольно известному человеку. Он в ту ночь был в командировке, дома оставалась только его жена. Хорошо, что у них такая крепкая дверь оказалась. Ее вышибали каким-то ломом. Видеокамера соседки сохранила лица нападавших и жуткие угрозы, в том числе убийством и изнасилованием. Этот материал соседка Валентины и выложила той же ночью в своем «Фейсбуке». А утром на месте уже были местные депутаты и представители партий. Телефон Новикова разрывался от звонков начальства.

Сергей приехал на место. Осмотрел следы погрома и лужу крови от поножовщины у подъезда. Долго звонил в квартиру Валентины, там, видимо, никого не было. Он позвонил в квартиру жертвы нападения. Измученная и нервная женщина показала ему все изображения и видео на своей камере. Получается, что в квартиру Валентины два дня круглосуточно заходили с черной лестницы какие-то, по виду деклассированные люди. Выходили они шумно и, как легко заметить, не только под воздействием алкоголя, но и под наркотиками. Смахивает на какой-то притон.

– Анна Ивановна, – обратился Сергей к собеседнице. – Вы не первый год живете в одном коридоре с Валентиной Павловой. Вы когда-нибудь видели этих людей у нее? Женщину, которая кричит, что она дочь? В принципе у вас были какие-то жалобы на соседку?

– Нет, конечно. Неужели мы молчали бы. Эта Валентина – тихая, вполне культурная тетка. Мы живем второй год с ней, она переехала к родственнику, который умер и оставил ей квартиру. Повода для близкого знакомства не было. Так – здравствуйте, хорошая погода. Меня именно такие отношения с соседями и устраивают.

– Она была здесь во время нападения на вашу квартиру?

– Нет, ее не видела. Но у нее еще и дачка какая-то есть.

– Эта дочь раньше появлялась?

– Не видела. Но какая-то родня однажды приезжала. Я видела по монитору: вроде молодая пара с ребенком.

Сергей запросил материал в МФЦ, узнал адрес дачи Валентины. И да, обнаружил в ее московской квартире зарегистрированную совсем недавно дочь Зою. Поискал информацию на нее. Да, милая дочурка. И где она может быть, если по этому адресу ее нет… Где угодно и с кем угодно. Работать с базами Сергей любил. Потратил пару ночей на лабиринты интернета. И узнал о том, что Зоя после отсидки была зарегистрирована сначала в другой квартире Валентины. И что у нее есть дочь Варвара, которая замужем, живет по такому-то адресу, родила ребенка. А в сделках с недвижимостью, которыми пришлось заниматься Валентине, засветилась риелтор Светлана Ильинская. На этой фамилии что-то щелкнуло в голове Сергея, тут же вспомнилась фамилия генерала Миронова. Поиски вокруг личности Ильинской укрепили его ощущения: все нечисто тут. Ильинская числится в одном крошечном агентстве недвижимости, но никаких сделок через агентство не проводила. Сергей нашел ее фото и позвонил соседке Валентины:

– Анна Ивановна, я сейчас пришлю вам фото. Посмотрите у себя на камере: такая женщина появлялась в квартире Павловой? Если да, то при Валентине или без нее?

Соседка ответила сразу, посмотрев фото:

– Конечно, да. Я знаю это даже без проверки. Вы, если хотите, можете посмотреть. Она приходила туда и при Валентине. А без нее являлась очень часто, причем со своим ключом. Когда банда там буянила, я ее не видела, а до и после – да.

– И после того, как дочь оттуда съехала?

– Да, и не раз. Да, вчера вечером она там была.

Для полноты своей картины Сергей съездил на дачу Павловой: там никого не оказалось. Квартира Валентины, которую она отписала дочери, оказалась проданной третьим лицам. И Сергей навестил внучку Валентины Варвару Павлову, по мужу Андрееву.

Варя была дома одна с ребенком. На человека в форме смотрела затравленно и испуганно. На вопросы отвечала односложно.

– Варвара, у вас есть предположения, где может быть ваша бабушка?

– Нет. Совсем никаких. Но я почти ничего о ней не знаю. Мы недавно познакомились.

– И о чем говорили?

– Она сказала, что хочет меня с дочкой зарегистрировать у себя в квартире и потом квартиру переписать на Лилечку.

– Когда был такой разговор?

– Недавно. За несколько дней до того, как она пропала.

– И что вы ответили Валентине?

– Что согласна. Но я не поверила. Я никому не верю, тем более там крутилась моя мать.

– Я в курсе. Вы не хотите написать заявление о пропаже родственницы? Мне нужно основание, чтобы начать поиски.

– Нет. Я ничего не хочу, кроме того, чтобы схватить ребенка и спрятаться в какую-нибудь нору. Знаешь, Сережа, ничего, что я на «ты»? Мы вроде ровесники, – я выжила до сих пор только потому, что умела прятаться. Как только научилась ходить, поняла: от них всех надо бежать и прятаться. Били меня за это нещадно. Потом не только били. Но ты о таком, конечно, даже не слышал.