Вместо громких слов

День нашего с мужем возвращения в Москву был почти таким же теплым и солнечным, как во Франции. Классическое бабье лето, которое всегда намного мягче, трогательнее и чуть печальнее, чем лето банальное. Мы вошли в квартиру, я открыла все окна, помыла ванну и наполнила ее горячей водой с пеной.

– Чур, я первая, – сказала Вите. – А ты пока выложи из сумки еду. Там все есть для завтрака и обеда. Мечта-идея с ночи: поесть вдвоем, всласть, а потом отсыпаться сутки. Вроде бы отдыхали, а такая усталость, хоть и блаженная, как будто днем раскачивали земной шар, а ночью его держали на руках.

– Примерно такое чувство, – улыбнулся Витя. – Девять месяцев дистанционной работы и условной связи с миром были каторгой и отупением. Но для выхода на открытое пространство с воздухом, общением и нормальными эмоциями понадоблись все силы. Я выжат как лимон и при этом соскучился по тебе, как зверь. Как же здорово, что мы опять одни, наша дверь заперта, а еды полная сумка. Занимай ванну, а я поменяю постельное белье и порежу всю эту вкуснятину. Вино охлаждаем?

– Конечно. Белое вообще положи в морозилку ненадолго.

Наша лоджия была на солнечной стороне. Когда я туда пришла, стол был накрыт. Наши самые любимые разновидности сыра, хамон. Еще мягкий и душистый французский хлеб. Мы даже фрукты и овощи привезли. Виктор разливал по бокалам вино. А за стеклом плавали белые пушистые облака. Лоджия – гордость Виктора. Она застеклена по современному дизайну от пола до потолка. И в то утро мы с мужем особенно остро пережили свое общее и проверенное ощущение закрытого и недоступного для посторонних взглядов союза. Нашего двойного, упоительного одиночества.

Мы выпили по бокалу холодного вина, и Витя мечтательно произнес:

– Господи, хорошо-то как. Впереди целый день, потом вся ночь, и только ты и я. Нам сегодня даже не позвонит еще никто: мы для всех прилетим завтра.

Мы растягивали свой завтрак. Витя все крепче меня обнимал. Конечно, у нас была своя комната в изолированном крыле дома в Булони. Но сознание, что под этой же крышей наша взрослая дочь начинает свой медовый месяц, меня превращало в стыдливую пуританку. Я смотрела на хорошее, мужественное и родное лицо Виктора и в миллион первый раз думала о том, как мне повезло встретить сразу своего человека. Единственного мужчину, который подходит мне во всех отношениях. Заботливый муж, страстный любовник, соратник и единомышленник. Виктор – режиссер. Я работала на телевидении после факультета журналистики и как-то пришла к известному режиссеру Никитину с предложением сделать о нем передачу. А он предложл мне сняться в маленьком рекламном ролике. Потом признался, что я пленила его с первого взгляда и он таким образом продлевал наше знакомство. Виктор старше меня на восемнадцать лет, и тогда еще он был прочно женат. Но и я, с моим крошечным, практически отсутствующим жизненным багажом, и он, с опытом богатым и не только своим, – оба мы понимали, что такое взаимное стремление, влечение, потрясение бывает в жизни однажды и это, быть может, самый редкий случай в человеческих судьбах. Мы не просто не устояли, мы и не думали сопротивляться чувству. А вот желанию Виктора сделать из меня актрису я сразу дала отпор. У меня нет такого таланта, у меня своя профессия, и, главное, мы оба отлично понимали его мотив. Он просто хотел, чтобы я всегда была под присмотром и на его глазах. Но я сказала ему только о своей профессии, не стала унижать его инстинкт собственника. Я не то чтобы приняла его этот, в общем, дикарский мотив, я просто положила на другую чашу весов все остальное. Такому благородному, глубокому, понимающему человеку, наверное, необходим какой-то противовес, свой дефект, проблемный пунктик, который не даст ему скатиться в окончательно беззубую идиллию. Умные и талантливые люди не бывают простыми. И мы легко договорились, что я иногда буду исполнять маленькие роли в тех его картинах, которые связаны с длительными экспедициями.

Когда Виктор развелся и мы поженились, то вошли в эту свою общую квартиру сразу как самые необходимые друг другу, равные во всем, уверенные в общности взглядов и ценностей люди. Что, конечно, ничего не исключило – ни отчаянных споров, ни драматичных моментов недопонимания, ни горьких обид… Но и это только подтвердило естественность, значительность, глубину и неизбежность нашего союза.

…Я думаю сейчас вот о чем. Если бы в то утро мы оба уступили пылкому желанию убежать с лоджии в спальню, в наше главное и, безусловно, блаженное убежище… может, все было бы не так остро. Все то, что произошло потом. Но нам захотелось продлить ожидание, мы решили все убрать, чтобы вернуться не к грязной посуде. Я стояла в кухне у раковины, Витя принес тарелки и бокалы с лоджии и включил телевизор. Нашел сводку новостей. Я еще не осознала смысла того, что слышала, но меня сразу пронзила горящая молния с головы до пят, а кожу тут же схватило ледяным ознобом.

– Ничего себе, – произнес Виктор и достал с полки пачку сигарет.