Вниз по Причуди. Продолжение бестселлера «Вверх по Причуди и обратно»

Но люди, которые довольно бесцеремонно вели себя на берегах Причуди в последние годы, стали громко напоминать о своём присутствии даже здесь, в этом отдалённом уголке. Каждой ночью в тёмном небе загорались странные огоньки, которые зловеще покачивались из стороны в сторону, словно кадила священников. Темноту пронзали узкие лучи света, которые вспыхивали за горизонтом, обшаривали ночное небо и словно заигрывали со звёздами; иногда небо озарялось красным заревом и тлело, будто вдалеке догорали исполинские костры. Казалось, где-то очень далеко хлопали огромные двери, а в вышине, монотонно гудя, пролетали громовые птицы, невидимые и несущие смерть всему живому[37].

Однажды ночью, когда гномы и их друзья, поужинав, сидели под мельницей и от души смеялись над новой игрой под названием «Бену виднее», которую придумали молодые выдрята, вдали что-то громко ýхнуло, и Гремящая мельница внезапно вздрогнула и застонала, заскрипела в один голос всеми своими древними брёвнами и балками. Черепица с грохотом посыпалась с крыши на землю, а старая розово-красная дымовая труба пошатнулась, словно пьяная, и с ужасным всплеском обрушилась в мельничный пруд, снеся верхушку щипцá[38] и до смерти напугав стайку окуней.

Этот внезапный удар был таким страшным и таким сильным, что на несколько мгновений все застыли от ужаса, а затем разом выскочили наружу.

Вьюнок печально покачал головой.

– Ох-ох-ох, сегодня они уж очень расшумелись, честное слово!

Выдра попыталась успокоить молодых выдрят, которые скулили, спрятавшись под ивой.

– Всё в порядке, мои милые, просто громовая птица уронила свои яйца.

– Ненавижу громовых птиц, – всхлипнул один из выдрят. – Почему они не откладывают свои яйца где-нибудь в другом месте?

Вьюнок вздохнул.

– Я помню времена, когда никаких громовых птиц не было и в помине. В Британии тогда было гораздо спокойнее. Мне это больше по нутру.

– Пойдёмте посмотрим, всё ли в порядке с «Джини Динс», – предложил встревоженный Меум.

Все направились к месту швартовки судна. Оно не пострадало, хотя его едва не зацепил упавший осколок камня.

Гремящая мельница, испытавшая такое потрясение впервые за четыре с лишним сотни лет покоя и тишины, утопала в облаке пыли, а вокруг с громким писком носились перепуганные мыши. Вьюнок, как мог, пытался их успокоить, а филин Бен, сидя на крыше мельницы, крикнул, что тоже готов спуститься и помочь привести мышей в чувство. Мыши не оценили это предложение, однако благодаря реплике Бена быстро пришли в себя. Через пару часов большинство обитателей мельницы уже забыли об этом происшествии, но Вьюнок принял окончательное решение. Британия стала неподходящим местом для маленького народца. Вьюнок подумал о небольшом острове на сером озере, куда не ступала нога человека, и вздохнул. Путь туда очень долог и труден: придётся переплыть море и, возможно, перебраться через горы. Но там они смогут, наконец, найти покой, там тихо, – так сказал им Вальдшнеп, – там слышен лишь шум волн, разбивающихся о прибрежные камни, да крики Небесных гончих, останавливающихся на берегах острова для короткой передышки на своём пути в далёкие страны. Да, Вальдшнеп был очень мудрым и рассудительным, и Вьюнок испытывал глубокое уважение к этой благородной неразговорчивой птице.

Два дня спустя Вьюнок решил, что настало время созвать совет – последний совет, чтобы обсудить планы на будущее, завершить все дела на Гремящей мельнице и устроить прощание с многочисленными друзьями.

Он отыскал Меума. Тот усердно чертил, устроившись в тёмном углу и что-то бормоча себе под нос. Услышав шаги Вьюнка, Меум тут же захлопнул записную книжку – было видно, что он очень смущён.

– Меум!

– Да, Вьюнок?

– Я хотел бы переговорить с тобой наедине. Скажи Бену, чтобы он тоже пришёл; давайте встретимся за Мельничным жёлобом, у старой лодки.

Меум кивнул, сунул свою драгоценную записную книжку в карман и отправился на поиски Бена. Этой книжкой он дорожил гораздо больше, чем всеми остальными скудными пожитками, которыми владел. Боюсь, он стянул её с верстака в мастерской Подмёткинса. На первых трёх страницах записной книжки содержались записи, сделанные рукой старика Подмёткинса, – например, «Два 350x17, Бантли, суб.» или «Пять к двум на Черноголовую, фаворит, 2-15». Самым загадочным был текст «„Пятнистая корова“, 16 мая, ужин в клубе», хотя, разумеется, для Меума все эти записи были китайской грамотой.

Разыскав Бена, Меум отправился с ним к лодке, лежавшей в зарослях тростника, чтобы выслушать Вьюнка. Тот встал, прочистил горло и высморкался.

– Речь пойдёт об острове Вальдшнепа, – начал он.

Бен пробормотал «Угу» и понимающе кивнул. Меум молчал.