Во имя Гуччи. Мемуары дочери

У папы было собственное видение: возвеличивать образ GUCCI путем интеграции искусства и моды — двух миров, с которыми он всегда ощущал тесную связь. Его способом выражения этой связи стали салоны Gucci Galleria. Когда первый из них открылся в 1977 году в помещении магазина на Беверли-Хиллз, представ перед взорами критиков, каждому из тысячи спонсоров был вручен chiave d’oro, золотой ключ из 18-каратного золота, отпиравший дверь «только для избранных» на втором этаже. Получив заветный доступ и поднявшись туда на особом лифте, привилегированное меньшинство познакомилось с роскошью совершенно иного уровня.

Galleria несомненно отличалась «вау-фактором»[60]. VIP-персон встречали шампанским, пока они любовались произведениями искусства, выставленными среди витрин из розового дерева и бронзы, наполненных драгоценными камнями, штучными ювелирными украшениями и сумками из кожи крокодила и ящерицы. Были привлечены мастера с фабрики, чтобы потенциальные покупатели могли воочию наблюдать за их искусным ремеслом. Это место сохраняло дух вневременной элегантности — теплый и гостеприимный. Гости могли не спеша осматриваться, не чувствуя себя обязанными делать покупку. Приходили ли они по специальному приглашению или просто заглядывали, чтобы насладиться изысканной атмосферой, не важно: в тот момент, когда они переступали порог лифта, у них возникало ощущение, что они стали частью чего-то особенного.

Мой отец знал, что в индустрии, где модные тенденции быстро устаревают, особенно когда бренд становится таким популярным, нужно быть на шаг впереди и постоянно предлагать покупателям нечто более воодушевляющее. Galleria стала прямой попыткой придать новое звучание фирменному знаку. Как только она была признана успешным проектом, он устремил свой взор на Нью-Йорк, желая представить там репликацию этой концепции. Для этой цели было выбрано помещение, которому отныне суждено считаться самым ошеломительным пространством розничной торговли в Манхэттене — и посланием Альдо Гуччи миру.

Примерно в это же время отец решил, что настало время приобщить меня к жизни компании. В возрасте всего пятнадцати лет во время каникул я сопровождала его в Сингапур, Гонконг и Японию — это была первая из множества моих поездок в Азию за счет компании. Потом, летом 1979 года, я полетела в Лос-Анджелес, чтобы быть его официальным представителем на крупном благотворительном мероприятии в Голливуде, которое он спонсировал, в прославленном отеле «Беверли Уилшир». Я чувствовала, что это будет своего рода пробное испытание для меня, поэтому сделала прическу в салоне и надела красивое желтое шифоновое платье от Halston. Меня усадили за главный стол вместе с Джун Эллисон[61] и Ритой Хейворт[62], одной из самых потрясающих голливудских актрис своего поколения. Даже в возрасте за шестьдесят и с первыми признаками болезни Альцгеймера она обладала особой красотой, которая никогда не увядает.

Тот вечер прошел как по маслу. Я старалась быть общительной со всеми гостями и не казаться растерянной и подавленной. Полагаю, для подростка справилась со своей задачей хорошо. «Твой отец сказал, что ты была великолепна!» — позднее передала мне мать слова папы. Его похвала значила для меня больше, чем все остальное.

В июне 1980 года отец спросил, могут ли мне дать специальный отпуск в Эглоне, чтобы я присутствовала на торжественном открытии нового американского большого магазина и Gucci Galleria в Нью-Йорке. Он написал директору о том, что мое участие в мероприятии «категорически необходимо», добавив: «Будут присутствовать все представители семейства Гуччи». Собиралась приехать даже моя мать. Она редко посещала подобные мероприятия, но я была рада, что она решила сделать над собой усилие. За четыре года моего обучения в Швейцарии она приезжала навестить меня лишь изредка — и то по случаю. Летние каникулы я проводила у подруг, то есть виделись мы нечасто. Единственными моментами, когда мы по-настоящему бывали вместе, это когда отец организовывал для нас нечто особенное.

Открытие Gucci Galleria в Нью-Йорке стало одним из таких моментов, и он настаивал, чтобы мы обе появились там. Для папы было особенно важно, чтобы его видели с женщиной, которую большинство американцев считали его супругой. Его настоящая жена не выезжала из Италии — что, конечно, было для него удобно. Ей перевалило за семьдесят, здоровье ее пошатнулось, и она редко появлялась на людях.

В тот вечер моя мать выглядела потрясающе, но держалась скромно. Хотя она и прежде встречалась с Джорджо, Паоло и Роберто, ей было неуютно находиться в такой непосредственной близости от них. Уверена, она отворачивалась в сторону, когда Патриция позировала для фотографов в сногсшибательном наряде, а Маурицио оказался в центре внимания, давая понять присутствующим, что фирма GUCCI будет оставаться в руках семьи даже после того, как мой отец передаст бразды правления.