Во имя Гуччи. Мемуары дочери

Однако были и преимущества. Как дочь il dottore меня приглашали на многие спонсируемые компанией благотворительные мероприятия, включая концерт в Радио-Сити-Мюзик-холле, в котором принимали участие Фрэнк Синатра и Лучано Паваротти. Еще одним ярким событием стал проходящий раз в два года бал «Карусель надежды», организуемый Фондом борьбы с детским диабетом, где Марвин Дэвис, промышленник и филантроп, устроил «Флорентийскую фантазию» — тематическую вечеринку с модным показом, в котором участвовали модели в черных трико, демонстрировавшие аксессуары и украшения от GUCCI.

Поскольку отца удерживали в Риме дела, меня выбрали номинальным представителем компании на этот вечер. Когда ужин был окончен, я вышла на сцену, чтобы произнести краткую речь:

— Выступая от имени моего отца, дотторе Альдо Гуччи, который, к сожалению, не смог присутствовать на этом вечере, я очень рада находиться здесь, чтобы поддержать столь достойное дело. Надеюсь, все вы прекрасно проводите время и получаете удовольствие от шоу.

Потом, во время гранд-финала, я вновь появилась на сцене в белой лисьей шубе в пол, на шее у меня было ожерелье ручной работы с огромным аквамарином. Возможно, в это трудно поверить, но я, несмотря на свою юность, чувствовала себя в своей стихии. Для меня это ничем не отличалось от выходов на сцену в качестве актрисы в школе или на занятиях по актерскому мастерству. Это была не я сама — просто роль, которую играла, и даже если немного нервничала, то не из-за того, что представляла наш бренд, а потому, что опасалась, как бы не опозорить отца.

В те давние дни Руби Хамра — моя наставница, которая подсказывала мне, что следует говорить прессе и на общественных мероприятиях, — почти всегда сопровождала меня.

— Дай мне знать, что ты об этом думаешь, — говаривала она, показывая мне речь, подготовленную для меня. Если я нервничала, она советовала мне не беспокоиться и утверждала, что мне с моим английским акцентом сойдет с рук почти все.

Я была очень юна, но уже привыкла к представлению о том, что появление на публике — часть моей повседневной работы. Папа словно безмолвно спрашивал меня: «Ты хочешь этим заниматься?» — но так, что я не ощущала никакого давления или ожиданий. Он пробовал меня в деле, позволяя выходить на люди и развлекаться, а сам наблюдал, как я справляюсь. К счастью, я ни разу не оступилась и не подцепила «звездной болезни». Честно говоря, VIP-персоны казались мне не скучнее и не очаровательнее любого обычного человека. Но я ценила неординарность этих событий и считала для себя честью участвовать в них.

Должно быть, отец полагал, что я хорошо с этим справляюсь, поскольку таких заданий становилось все больше. А главное, когда предложила кое-какие идеи по оформлению наших витрин на Пятой авеню, он дал мне карт-бланш, добавив всего пару указаний насчет того, как следует демонстрировать товары. Я рассматривала каждую витрину как сцену, используя произведения абстрактного искусства, созданные начинающими художниками, с которыми была знакома по «нижнему» городу, и объединяла их с разнообразными стойками и тканями, чтобы сделать витрину более броской и интересной. Я позволила себе немного смешивать краски: вместо того чтобы подбирать обувь в тон сумкам и нарядам, как всегда делали в GUCCI, я добавляла элемент непредсказуемости вроде ярко раскрашенной сумки, игривой шляпки или яркого шарфа.

Творческий процесс был для меня органичным, а его результаты получили положительный отзыв; со временем я стала заведовать оформлением всех витрин компании в Нью-Йорке, Чикаго, Палм-Бич, Беверли-Хиллз и в фирменных магазинах по всей Северной Америке.

Как и всегда, я повиновалась всем предъявляемым ко мне требованиям, довольная тем, что папа готов пойти на риск и дать мне больше ответственности. Моя новая роль означала, что теперь у нас появилась общая почва, поскольку я все теснее переплеталась с его повседневным миром — тем самым, который ускользал от меня в детстве. Не скажу, чтобы мы вели какие-то глубокомысленные философские беседы. Мы поддерживали легкий тон общения, и отец по-прежнему ухитрялся так смешить меня в ресторанах, что возникала опасность подавиться, особенно когда он выделял случайных людей, которые чем-то привлекли его взгляд, и начинал оценивать их.

— Видишь вон ту молодую леди рядом с тем стариком? Это его секретарша, а не жена.

Мама всегда говорила, что нет такого человека, которого отец не смог бы увидеть насквозь: «Он всех раскладывал по полочкам».