Во имя Гуччи. Мемуары дочери

Меня завораживала его способность прочитывать отношения других людей, особенно удивительная потому, что он не всегда так же хорошо разбирался в собственных. Однако всякий раз, прощаясь с ним, я со вздохом осознавала, что, хотя мы, несомненно, стали ближе и непринужденнее чувствовали себя в обществе друг друга, по большому счету между нами мало что изменилось. После быстрого поцелуя в щеку и краткого объятия я неизменно уходила прочь, чувствуя, что на самом деле ничего не узнала ни о нем, ни о его жизни, и порой сомневалась, что вообще когда-нибудь узна́ю.

Глава 20 Первая женщина, занявшая место в совете директоров

Любовь — это та тема, о которой могу говорить со знанием дела. Возможно, в детстве мне ее не хватало, но после всего того, что мне пришлось пережить, полагаю, теперь я стала в вопросах любви своего рода экспертом. Однако так было не всегда. В юности, играя своими первыми отношениями, я никогда не умела выбирать подходящих партнеров, и часто это заканчивалось слезами.

Неожиданным плюсом этих юношеских сердечных травм стало сближение с матерью. Между нами по-прежнему случались столкновения, но постепенно мы становились союзницами, обращаясь друг к другу за советом. Со временем я начала откровенно говорить с ней — особенно о своей любовной жизни: эту тему ни при каких условиях не могла обсуждать с папой. Как и большинство отцов, имеющих дочерей, он стремился от всего защищать меня и как-то раз даже оборвал моего собеседника, который поинтересовался, когда я собираюсь замуж: «Я этого не позволю!» И добавил: он плотно загружает меня делами, и я «слишком занята», чтобы иметь бойфренда. Наивный!

Однако мама все обо мне знала. Она прошла со мной через все эпизоды, когда мне казалось, будто я влюблена до безумия, и все те случаи, когда осознавала, что мужчина, в которого влюбилась, вовсе мне не подходит.

Будучи постоянной свидетельницей ее отношений с отцом, я поклялась избегать итальянцев.

— Все они изменники, — заявляла я. — Все ведут себя одинаково, и мне с ними скучно. Они так предсказуемы, особенно в том, как обращаются с женщинами!

Я предпочитала скандинавский или англосаксонский тип — высоких, красивых и разнообразных мужчин. Хотя ни одна из моих связей ни к чему не привела, моя мать косвенно переживала их через мои рассказы и наслаждалась каждой подробностью моих романтических увлечений.

Когда мне исполнилось девятнадцать, у меня попросту не оставалось времени, чтобы думать о серьезных отношениях, поскольку мое участие в делах компании GUCCI расширилось. Глория Лученбилл послала моему отцу рабочую записку со словами: «Думаю, пора воспользоваться превосходным и стильным образом Патрисии в качестве лица бренда для продвижения выгодного молодежного сегмента». Далее в записке говорилось, что «компании не повредит», если я буду ассоциироваться со следующим поколением, и это поможет оживить сложившуюся «почтенную» репутацию.

— Что думаешь, Патрисия? — спросил отец, показав мне записку.

— А что для этого потребуется?

— Мы создадим рекламную кампанию с вещами из последней коллекции, и ты будешь ее центром.

— А у меня будет право слова в работе над стилем? — спросила я.

— Разумеется, — утвердительно ответил он.

Все происходило настолько быстро, что я не могла не заподозрить: отец спланировал все это заранее. Внезапно я вышла из кулис на авансцену — уже как модель и публичное лицо компании GUCCI с журнальными разворотами на пятой странице. Будучи подростком, в одежде нашего производства я выглядела иначе, чем модели постарше. Я приехала в Gucci Galleria, и меня принялись одевать в вечерние платья, повседневную одежду и даже в купальники, парикмахеры начесывали мне волосы и накладывали макияж, затем своей камерой защелкал фотограф.

А потом отец совершил еще один поступок, который меня удивил. Однажды он между делом показал мне рабочую записку и, когда я поинтересовалась, что это, ответил:

— А, это просто объявление о том, что ты теперь входишь в совет директоров.

Казалось, я узнавала обо всем последней.

— И что это значит? — спросила я.

— Это всего лишь означает, что ты должна будешь временами появляться на заседаниях и сможешь из первых рук получать информацию о делах компании.

Именно так все и произошло: без всякой помпы, буднично меня ввели в совет директоров GUCCI America. Мне не только были даны более широкие полномочия в моей повседневной деятельности; теперь я официально вошла в состав исполнительного комитета.

— Я хочу тебе дать более зрелую роль, — сказал он мне, скрывая истинную причину моего внезапного повышения. Отцу было выгодно иметь на своей стороне «партизанский» голос; тем не менее уверена, — он искренне думал, что я могу привнести в совет нечто ценное.