Во имя Гуччи. Мемуары дочери

Мой дед Гуччо отправился в Лондон и устроился работать в «Савой» не спонтанно — он это спланировал, не полагаясь на случай. Маленькую флорентийскую мастерскую мой отец превратил в глобальный феномен, опираясь на собственное ви́дение и упорный труд; он никогда не действовал по наитию. Мама решилась пойти работать — и оказалась в магазине Гуччи, хотя она сама почти наверняка стала бы утверждать, что это было предрешено звездами.

Однако в дальнейшей жизни у моего отца были все причины начать верить в злой рок, когда череда невзгод сбила его тщательно сконструированный мир с оси и он утратил власть над событиями. С учетом предсказаний бабушки и пророческих снов моей матери нам следовало бы предвидеть, что́ на нас надвигается. Теперь мама утверждает, что змея, с которой она столкнулась во Флориде, имела более глубокий смысл, чем ей представлялось в то время, хоть она и прочла, будто змея символизирует несчастье, которое падет на голову главы дома.

Первый удар был нанесен летним утром 1983 года, когда мой отец легкой походкой вошел в холл своего офиса на Пятой авеню.

К нему неожиданно приблизился незнакомец и вручил пакет документов. Этим человеком был представитель американской внутренней налоговой службы IRS, а бумаги, который он сунул в руки моему отцу, — требование предоставить его личную финансовую отчетность плюс отчетность компании GUCCI America за 1979–1981 годы. Эта повестка явилась результатом одного из судебных исков Паоло по поводу так называемой «финансовой недобросовестности». Он утверждал, что якобы не облагаемые налогом платежи переводились на офшорные счета. Хотя суд отклонил этот иск, его беспочвенные обвинения привлекли внимание криминального следственного отдела IRS.

В последнее время отношения между Паоло и папой испортились окончательно. После того, как моего брата изгнали из компании и на каждом шагу его планы рушились, он позвонил отцу в Палм-Бич, умоляя о помощи и заявляя, что остался нищим, разведясь с первой женой и снова женившись: мол, теперь ему нужно содержать две семьи и скоро родится ребенок. Мама была рядом, когда отец принял этот звонок, и по его виду могла судить, что разговор развивался не слишком хорошо. Снова всплыла тема Gucci Plus, но отец, не способный простить инцидент на совете директоров и тот факт, что Паоло предпринял юридические действия против собственных родственников, наотрез отказался сотрудничать с сыном.

Под конец папа взорвался. Вскочив на ноги, он выкрикнул:

— Нет, Паоло! Я не могу тебе помочь! Тебя пригласили обратно в дело — и посмотри, что ты сделал! Как ты посмел? Ты сам во всем виноват!

Затем он швырнул трубку на рычаг, проклиная тот день, когда родился Паоло, и называя его un idiota, после чего выбежал из комнаты. Он не сознавал, насколько далеко Паоло был готов зайти, чтобы отомстить. «Идиот» превратился в maledetto, проклятого, как только мы узнали, что Паоло согласился сотрудничать с IRS, и теперь эта служба обладала конфиденциальными документами, которые могли быть взяты только из личных бумаг моего отца.

Под тихо кипевшим папиным гневом крылось нечто намного более глубокое — горькое разочарование от того, что собственный сын смог запросто его продать. Предательство разбило ему сердце, и результаты были налицо. Когда мама позвонила мне, чтобы рассказать о случившемся, она была настолько вне себя, что мне показалось, что у нее вот-вот случится нервный срыв.

— Что произошло? — спросила я.

— Дело в твоем отце. Мне невыносимо видеть его таким. Он просто сидит, сидит и не говорит ни слова. Это все Паоло виноват. Презренный человечишка! Не знаю, что делать.

Последние новости из Нью-Йорка еще больше усугубили положение. Федеральные агенты, получившие ордера на обыск, ворвались в офисы GUCCI и изъяли все документы и банковские уведомления компании. Даже в Гонконге финансистам были даны приказы помогать следствию. Это было крупное международное расследование — такая буря не пройдет бесследно. Мой отец как генеральный директор компании понял, что ему придется взять на себя всю полноту ответственности, когда новость просочилась в прессу.

Мы с мамой были глубоко обеспокоены, но папа старался умерить наши страхи, убеждая, что все счета в надежных руках его поверенных и бухгалтеров. Это они устанавливали офшорные платежи для финансирования предприятий в Юго-Восточной Азии, говорил он, и теперь их призовут разобраться в этом недоразумении. Стараясь делать вид, что все дела идут обычным порядком, он вернулся к работе.